Сто тысяч раз прощай

Если идти, то сейчас или никогда, а если дождь – это знак, то можно ведь посмотреть с другой стороны: он ниспослан мне для испытания моей решимости – это божественные и сверхъестественные силы благословляют меня на подвиг, на дерзание! За стенкой в ванной комнате шевелился отец. Мне представилось, как мы с ним останемся наедине, чтобы смотреть утренние телепередачи и обсуждать дождливую погоду…

Я быстро оделся, набросил школьную куртку с капюшоном, помедлил с великом у дверей и, как пароход со стапеля, скользнул с крыльца под ливень. Еще не доехав до поворота, я уже был насквозь мокрый, как утопленник. От спрей-воска, стекавшего с аккуратно уложенных волос, щипало глаза, выходные джинсы натирали внутреннюю поверхность ляжек при каждом повороте педалей. На летнем асфальте дождь разводил свой серый химозный бульон, и каждая встречная машина обдавала меня этой маслянистой жижей, которая слепила глаза, отчего перед крутым подъемом к усадьбе я уже готов был развернуться к дому. И к черту дерзание. Но что-то подталкивало меня вперед, против дождевого потока, по мокрому гравию, в калитку, а там я швырнул велик на мокрый газон и побежал искать оранжерею, которая, как мне помнилось, представляла собой внушительных размеров пустую теплицу. Я отыскал ее на краю усадьбы, задрал голову, чтобы сквозь замутненное стекло разглядеть хоть какое-нибудь движение, потом нашел дверь и ворвался в помещение.

…равно уважаемых семьи / В Вероне, где встречают нас…

Они встречали меня, восседая на гнутых креслах, составленных большим кругом, причем все лица повернулись ко мне, а я растопырил руки, застыл, на терракотовых плитках, весь мокрый, в прилипшей к телу одежде, и не находил в себе сил переступить через натекшую с меня лужу.

– Добрался, несмотря ни на что! – провозгласил Айвор. – Ваши аплодисменты!

На фоне стука дождя раздались одиночные хлопки.

– Спешки нет, Чарли. Давайте перегруппируемся и начнем заново. А сейчас перерыв на пару минут, но прошу всех оставаться на местах.

Я пробрался через надолбы перевернутых зонтов к свободному креслу между Люси и очкариком по имени Джордж, расстегнул поставленный в ноги рюкзак, и у меня в руке осталась обложка от размокшего бумажного кома, еще недавно бывшего моим рабочим экземпляром пьесы. Кто-то из сидящих в кругу хохотнул.

– Вот, держи. – Алина передала по кругу свежий экземпляр.

Я бросил взгляд на Фран: ее мокрые черные волосы были безупречно зачесаны назад, как у исполнительницы на синтезаторе в рок-группе шестидесятых годов. Так бы и смотрел на нее, но теперь Хелен, тронув ее за локоть, протянула руку, словно требуя оплаты. Фран откинулась назад, сунула кончики пальцев в карман и вручила ей монету…

– Чарли, буквально пару слов, можно? – Рядом стояли на коленях Айвор с Алиной; Айвор положил ладонь на мое мокрое колено. – Слушай, у нас тут проблема, – вполголоса продолжил он.

– Ну.

– Помнишь девушку, которую мы наметили на роль Бенволио? Ее кандидатура отпадает.

– Ну.

– Так вот… – сказала Алина. – Мы тут подумали: не сможешь ли ты ее подменить – закрыть собой амбразуру?

– Ну?

– Хотя бы на период читки, – добавил Айвор, – а там посмотрим.

– Ну.

– Ты готов?

– Да. Нет. То есть я, вообще-то, не смогу…

– С текстом ты знаком, верно?

– Да-да, конечно да!

– Не старайся как-нибудь особенно себя проявить, – сказала Алина. – На самом деле мы ничего от тебя не ждем.

– То есть мы хотим сказать, Саймон…

– Чарли.

– …Чарли, что ждем от тебя очень многого, но не прямо сейчас. Сегодня номинаций на «Оскар» не будет, верно? Ты просто… заполни брешь.

– А за этого читать уже не надо? Как его…

– За Самсона – обязательно, только другим голосом или… О боже!

– Что?

– Встань, Чарли!

– А… зачем?

– Смотрите все, смотрите! – Айвор взял меня за руки, вытянул из кресла и отступил на шаг назад, как будто мы собирались вальсировать. – Видишь? От тебя валит пар!

И правда, от моих рук, по всей их длине, поднимался влажный туман, да и от всей одежды, согретой моим телом, тоже; все смеялись, что-то бубнили, хлопали в ладоши, а я так и стоял в облаке пара, словно вампир на свету.

– А знаете, что это такое, друзья? – прокричал Айвор. – Это боевая готовность!

Сценический страх

– Меня зовут Майлз, я играю Ромео!

– А меня – Полли, я буду Кормилицей!

– Я – Бернард, буду читать пролог и за князя.

– Всем привет, я Айвор, режиссер и исполнитель роли господина Капулетти.

– Я Алина, второй режиссер, хореограф, исполнительница роли леди Капулетти.

– Фран, Джульетта.

– Алекс, Меркуцио.

– Я Хелен, художник-постановщик, и еще буду играть Грегорио, пока не найдем актера.

– Всем доброе утро! Меня зовут Кит, исполню брата Лоренцо и нескольких других.

– Меня зовут Колин. Играю Петра и Аптекаря!

– Я Джордж, играю Париса.

– Здрасьте, я Чарли. Буду читать за Самсона и сегодня, в виде исключения, еще за Бенволио.

– Я Люси, сыграю Тибальта.

Теперь все взгляды устремились на вновь прибывших: темнокожую, прилизанную супружескую чету достаточно учтивых лазутчиков.

– Всем здравствуйте! Мы – Джон…

– …и Лесли.