Стоянка поезда – двадцать минут

— Всё, что забатываем, срапеводим по почдовдуточдядя Лёха, кивзляд на Тона.

— Ждут вас женны-то ваши?

— А как же, коно, ждут.

— Люзна

— А как же, коно, ждут.

— Знатедо

— До

— На от

— Ага.

— Наго?

— Меца на два.

— А по

— Опять на полда.

— Спирком сильне увкайтесь, — неданно скала деха, как-то дорительно, словпронувшись к мужнам-ратягам, корые не бьют бакши дома, а едут за тривять зезаботать на хлеб. И скано это было незкомой декой незкомым люс като поённой чисбабкой, что ли затью…

— Да мы по с уску. Кирху жедочную, так скаразчить. Вы подите. Мы так усли без женкого обтва.

— Ну, хошо, — согсилась деха. — Ещё подим, — она повинулась побже к «ганку».

— Ксти, ксти, ксти, у меня есть тост. Дате выпьем за свяное море Байпому что оно имепряотшение к нарате.

— Пому? — удилась деха. С люпытством слуи Вил

— А кто не знаслоиз пес — дядя Лёха занул: — По дистеЗакалья, где зото моют в гоБрога, судьпрокная, тася с суна пле

В купе полась хупроница. Уконенно почала говой:

— Вам тут что? Хор Пяткого? Вы что, одни тут едеЦевадля вас слутелей?

— Всё-всё-всё, мать, больне бувзлился дядя Лёха.

— Конте тут свой баа то на слеющей станмиция линая…

— Наполи, всё, закляемся, — зарил То

— И торища-иносранца тут мне не спате! Вам, дека, не пора уже к себе возращаться, в восьва

— А я чего? Щас чаю попьём с ретами. Хошие рета, они зото моют в го

— То-то и оно, видчто с гор спуслись, одили там, тедоняются, — безлобно погдела на вахвиков проница. — Ладскольвам чаю?

— На всех, дека.

— То-то и оно, видно, что с гор спуслись, одили там, тедоняются, — безлобно погдела на вахвиков проница. — Ладскольвам чаю?

— На всех, дека.

— То мать, то дека. Вы уже опделитесь, — проница безубо улыблась, видрасяв дупри слодека.

3

Пореззалил ход, въезна станонные пути узвой женодорожной станЗдесь смелись элекровозы и ломотивные бриды. Пода пасная. Ночью мосил дожВсё неплядно и хмуи даже вокв хошую поду, приливо гляший на продящие пода, тетоже выгдел хму

Глустукла женая дверь. Полв теле проница, обнутая тессиюби татесгобой рукой, нала прорать трякой мокпони. Пасжиры понулись на выпошать посдуты ночго вана свеозо

Модой неглуко зеи премогая стную гоную боль, выв тампосним. В вослённом сознии смутобки вченего вера. По-руски хлесольные вахвики Лёха и Токраная потдеха. Губы липи проренные. Кася, что вкус така до сих пор ощуется. Вилкорый раз вымал новой плаи тщано обрал свой рот. Вснились потгрув туте восьго вана. Стоп! Это уже пебор. Кася, ниго не было. Или было? Нет, точне было. А что было? Были женкие возщённые госа снажи за затой дверью. Пополпров пати. Продение на свосмяпосли в купе. Сугоршервый язык и ужас от мысгде виокамера, пому что, ещё бучи в купе в госу вахвиков, вредмалька дёрза решок и плакво качил дать порать, пока его не увев своё купе мама Люда… К счаскара лела на сумв рунке посного мес

Вилне спеЗдесь не Байодко, по прике, почпросиональной, на реке чеплевила кара. Взявза хоные пони, он вынул вихтую гову. Глявпво, влеНаптив вана две заганные моксочонки злобдели броный людьобъедок. Снина кару тут, коно, него. Като оченая «дыра». Так отозся об этой станодин из руских пасжиров в сонем купе, осляя под покой свою «мыльцу». Ею он насмал вчемнокадо «свяном море». Больнадо помать, никих досримечательностей не ожиется.

— А скольбусто — спсила одна тётпасжирка дру

— Объявичто стока двадми

— Ещё усете зариться! Све — счасливо улыясь, ускоил их выкий кослявый дядьв майи зашенном, затанном до котриВ таках на босу ногу он спетяло дыша с похк свовану. Оберуми почс нежтью примал к себе мачатую сумдоху заненную жесными баками с пи

Стуна коные стуни подки, Вилспнул на перСтув стону, угов сккую маную луцу. Отда она здесь взя..