Стоик

Вместе с Райдером пришел Гордон Родерик, лорд Стейн, старший сын графа Стейна. В то время Стейн только-только выпустился из Кембриджа, и его отец решил, что сын в достаточной мере годится для того, чтобы наследовать его отцовский титул. Но на деле по причине некоторых странностей и особенностей характера молодой человек больше интересовался практическими и решительно неисторическими сторонами мира вокруг него. Он пришел в этот мир, когда блеск и привилегии одного только титула не только ставились под сомнение, но во многих случаях и затмевались финансовым гением. В Кембридже он с интересом изучал экономику, политику, социологию и был склонен прислушиваться к мнению социалистов фабианской школы, но ни на минуту не забывал о грядущем наследстве. Познакомившись с Райдером, интересовавшимся исключительно громадными компаниями, которые постоянно назначали его их представителем, Стейн легко попал под его влияние и проникся его убежденностью в том, что настоящими лордами в будущем станут финансисты. Миру требовалось продвинутое материальное оснащение, и финансист, который посвятит себя удовлетворению этой потребности, станет важнейшим фактором на пути общества к прогрессу.

С этими мыслями в голове Стейн усердно изучал английское акционерное право в офисе «Райдера, Буллока, Джонсона и Чэнса». И одним из главных его друзей стал Элверсон Джонсон. В Джонсоне он видел проницательного выходца из простонародья, одержимого решимостью пробраться наверх, а Джонсон видел в Стейне наследника социальных и материальных привилегий, который тем не менее решил получить знания и решительно взяться за дела практические.

И Джонсон, и Стейн с самого начала признавали громадные возможности лондонской подземной сети, и их интерес вовсе не ограничивался учреждением Транспортной электрической компании, ядро которой они и составляли со дня ее образования. Когда впервые было сделано предложение о создании линии «Сити – Южный Лондон» с современным оборудованием, они с друзьями вложили деньги в эту компанию, понимая, что следует учесть соединение с двумя старыми линиями, пронзавшими тогда сердце Лондона – «Метрополитен» и «Дистрикт». Как Демосфен, обращающийся к афинянам, Джонсон упорствовал в своем убеждении, что тот, кто сумеет собрать достаточно денег, чтобы приобрести пятьдесят один процент обычных акций этих двух линий и таким образом получит контроль над компанией, может спокойно объявить себя главой предприятия, а дальше поступать так, как ему заблагорассудится.

После смерти отца Стейн вместе с несколькими друзьями, включая Джонсона, попытался получить контрольный пакет обычных акций «Дистрикта» в надежде, что при этом он сможет контролировать обе линии, но ничего из этого у них не получилось – в обращении оказалось слишком много акций, а собрать достаточно денег они не смогли. А потому, поскольку управление линиями оставляло желать лучшего, а доход от акций был невелик, немалую часть приобретенных ими акций они продали.

Что же касается так еще и не созданной линии «Чаринг-Кросс», для продвижения которой они создали Транспортную электрическую компанию, то им так и не удалось собрать достаточно денег или продать достаточно напечатанных акций и получить необходимые для строительства один миллион шестьсот шестьдесят тысяч фунтов. Наконец через Гривса и Хеншоу они принялись искать финансиста или группу финансистов, которые либо снимут с их плеч груз «Чаринг-Кросс», либо объединятся с ними в их мечте прибрать к рукам «Метрополитен» и «Дистрикт».

Но пока все их усилия кончилась ничем. Джонсону к этому времени уже стукнуло сорок семь, а лорду Стейну – сорок, оба стали понемногу уставать и проникаться сомнениями насчет этой великой затеи.

Глава 19

В эту ситуацию и в офис Элверсона Джонсона входят мистер Джаркинс и мистер Клурфейн, горящие желанием побеседовать с мистером Джонсоном об одном крайне важном деле. Вопрос связан с мистером Гривсом и мистером Хеншоу, которые недавно побывали в Нью-Йорке, чтобы побеседовать с их, Джаркинса и Клурфейна, клиентом, мистером Фрэнком Каупервудом, наверняка известном мистеру Джонсону.

Мистер Джонсон признал, что слышал о таком. И чем он может быть полезен этим джентльменам?

Весеннее утро в Лондоне выдалось крайне редкое. Солнечные лучи падали на мощеный римский дворик внизу. Когда они вошли, Джонсон просматривал толстенную папку с бумагами по иску о возмещении ущерба, предъявленному компании «Сити – Южный Лондон». Он пребывал в радостном настроении, потому что день стоял теплый и ясный, потому что был отмечен некоторый рост акций «Дистрикт», а коротенькая речь, произнесенная им днем ранее в Международной эпуортской лиге[11], получила положительный отзыв не менее чем в двух утренних газетах.

– Я постараюсь изложить наше дело как можно короче, – начал Джаркинс, облаченный в серый костюм, серую шелковую рубашку, сверкающий бело-голубой галстук. Держа в руке котелок и трость, Джаркинс сверлил Джонсона испытующим взглядом; судя по всему, ему предстояло решить нелегкую задачу: Джонсон явно был личностью ушлой.