Стойкий запах лосьона

Он, конечно, слукавил, сказав, что лишь соблюдение правил заставило его настоять на вскрытии. Редкий врач-ординатор и в редких ситуациях требует вскрытия. У Костюковича к смерти Зимина имелся свой интерес. Когда-то он был любимым студентом у заведующего кафедрой патологической анатомии профессора Сивака, ходил в его научное общество, хотя специализировался по терапии и после некоторых сомнений и метаний выбрал в ней неврологию. Все последующие годы встречался с Сиваком в больнице, кафедра Сивака работала на ее базе, но имела свою отдельную гистологическую лабораторию. Несмотря на разницу в возрасте и положении, Костюкович и Сивак поддерживали добрые отношения, которые поощрял деликатный Сивак. Года полтора назад у Костюковича умер больной. Диагноз Костюковича и патологоанатома больницы несколько расходился. Как к третейскому судье, отправились к Сиваку на кафедру. Он подтвердил правоту Костюковича. Когда все уходили, Сивак задержал Костюковича: «Присядь, Марк. Как жизнь?» — «В пределах профессии и возможностей нашего здравоохранения, — засмеялся Костюкович. — Беготня по коридорам, из палаты в палату, писанина». — «Сам виноват: изменил патологоанатомии расхлебывай. Женился?» — «Некогда, Владислав Иванович». — «Наукой не хочешь заняться? Ты же способный!» — с неким смыслом прищурил глаз Сивак. — «Поздно начинать в тридцать пять лет. Да и вести палаты, дежурства! Когда тут наукой заниматься?!» Он не врал, отделение было тяжелым: девяносто процентов — сосудистые больные, из них острых инсультов процентов пятьдесят пять, девять-десять дежурств в месяц — дневных, ночных, суточных без права сна (правда, этим запретом пренебрегали, не выдерживали нагрузок). Имелось две ставки врачей-дежурантов, но они были постоянно вакантны — за нищенскую зарплату никто не хотел идти на эту каторгу, даже свеженькие выпускники мединститута. Последним год назад сбежал врач-дежурант Сева Алтунин… — «Это все отговорки, доктор, сказал Сивак. — Лень. А я мог бы тебе кое-что предложить. Материал соберешь быстро, он у тебя под рукой каждый день. Тут ты в более выгодном положении, нежели какой-нибудь аспирант. Так и быть, я пошел бы к тебе в руководители», — подмигнул Сивак. — «А о чем речь, Владислав Иванович?» из вежливости спросил Костюкович. — «Скажем, инфаркты, инсульты в раннем возрасте, в группах риска… Подумай на досуге. Если решишь, зайди, поговорим подробней…»

После долгих колебаний Костюкович решил: займусь. Хватит времени и сил, — сделаю кандидатскую, а не удастся, не выдержу, — тоже ничего не потеряю…

Работа двигалась медленно, но материал накапливался. Вот почему смерть Юрия Зимина привлекла его внимание…

Через три дня в ординаторскую позвонила Каширгова, попросила Костюковича. Его позвали.

— Слушаю вас, Сажи, — сказал он.

— Диагноз ваш подтвердился, Марк, — геморрагический инсульт. Гистология готова. Но тут вот что… — она прервала разговор и обратилась к кому-то, вошедшему в ее кабинет: — Тебе чего, Аня?.. Хорошо… Посиди подожди, я разговариваю с доктором Костюковичем, закончу и подпишу, посиди… — И уже — Костюковичу: — Извините, Марк, тут лаборантка пришла, надо подписать бумаги на химикаты… Да, так вот — листок гистологических исследований передо мной, читаю, — она начала читать, а когда закончила, стала комментировать, в итоге спросила: — Вы удовлетворены?

— Пожалуй, — задумчиво ответил он. — Спасибо вам, Сажи, — Костюкович повесил трубку.

Несколько дней назад между Левиным и начальником ГАИ области состоялся такой разговор:

— Привет, Миша. Это Левин.

— Здравствуй, Ефим.

— Задавать тебе вопросы типа «как живешь?» не буду. О вашей жизни представление имею. У меня к тебе просьба.

— Что, машину раскурочили, угнали?

— У меня машины нет. Мы с Иваном Михальченко заняты тут одним делом. Наш заказчик — совместное предприятие «Золотой ячмень». Они получают из Чехии оборудование, краску. Арендуют склад у базы «Промимпортторга». Так вот с этого склада похищено несколько ящиков с электронным оборудованием и краской. Мне хотелось бы знать, не задерживали ли твои посты при выезде из города, из области какие-нибудь грузовики с этим добром. Документов на вывоз у похитителя быть не может.

— Я проверю. Оставь мне свой номер телефона…

И вот сегодня ответный звонок:

— Ефим? Здравствуй. Я по поводу твоей просьбы. У нас ничего такого не зарегистрировано. Хотя задержания были: левый сахар, шифер и прочее. Вашего товара не было. На всякий случай я дал твой телефон старшему лейтенанту Рудько. Он следователь, парень толковый. Если что где проклюнется, сообщит. Но ты особенно не обольщайся. Мы не в состоянии натыкать посты на каждом километре. Объехать их по проселкам несложно.

— Добро, Миша, спасибо, утешил.

— Рад бы… Будь здоров…

«И здесь глухо, — подумал Левин, хотя особых надежд не возлагал, так, отрабатывал одну из возможных версий. — Интересно, с чем приедет Иван?» подумал он о Михальченко, отправившемся в автопредприятие, где работал шофер Лукашин, обслуживавший фирму «Золотой ячмень»…