Стойкость

Белла ухмыляется, приподнимая подбородок.

— То есть, кто-то будет в последних пожертвованных вещах из благотворительного фонда на коронации?

Они заходятся смехом. Нелл поднимает взгляд, и я иду к ней.

На Белле надет лёгкий сарафан, верхнюю часть которого я сжимаю в кулаке. Она, спотыкаясь, отступает назад в сандалиях на платформе.

— Что ты сказала? — Она приподнимает голову, но застывшее выражение глаз её выдаёт. Белла боится меня. — Повтори.

— Не трогай меня, — Белла бросает взгляд на остальных девушек, наблюдающих за нами.

— Не слишком-то приятно.

Я пребываю в таком бешенстве, что хочу ещё больше оттянуть её сарафан, но, учитывая всю обстановку, я отпускаю её, выравнивая складки на ткани, надеясь, что миссис Хартвел не заметит. Я тянусь за пончиком, откусываю и беру Нелл за руку, уходя подальше от Беллы и Алексис.

Нелл вырывается из моей руки перед лестницей, ведущей на сцену.

— Зачем ты это сделала?

— Что? — Меня удивляют слезы в её глазах. — Брось ты, они те ещё стервы. Если бы ты услышала...

— Какая разница, Дарси? Я не хочу, чтобы ты вытворяла подобное из-за меня. Не нужно.

Кажется, что внутри меня сжимается какая-то струна. Я тихо продолжаю:

— Чушь, это неправда.

Нелл пристально смотрит на меня, её губы сжаты, как будто она обдумывает всё, о чём я запретила ей когда-либо рассказывать. Она отворачивается и взбегает по ступенькам на сцену к остальным девушкам, бросая меня.

Прекрасно. Теперь она сердится на меня. Она всего лишь не понимает. Нелл даже не представляет, какое значение имеют подобные мелочи. Нельзя позволять людям поливать грязью твою семью, позволять им поливать грязью тебя. Как кто-то может достойно себя вести, когда на него выливается дерьмо?

Заметив ханжу Беллу, ступающую на лестницу, я вспоминаю о разговоре с Шэем. Какой бы красивый наряд я ни надела, я всё равно останусь гнилой внутри. Возможно, моё поведение с Беллой как раз это и доказывает.

Шэй намекнул, что придёт на коронацию, что будет сидеть в зрительном зале и наблюдать за мной. Я думаю, что после нашего разговора у Годро он даже забрал буклет домой, чтобы точно сделать что-нибудь с моей фотографией, раз не может сделать чего-либо со мной.

По возвращении с репетиции Нелл всё ещё злится на меня, и уходит с Либби в трейлер. Я наливаю стакан холодного чая и выхожу на веранду, на полу которой устроилась Мэгс, раскладывая пасьянс.

— Как прошло обучение принцесс? — Она поднимает голову. — Уже можешь превратиться в тыкву в полночь? Я бы хотела на это посмотреть.

— Так завидуешь?

— Не-а, — просто отвечает она, что задевает меня, ведь Мэгс не врёт. Мэгс никогда мне не завидовала. Должно быть, здорово иметь рассудительный характер, так что никто и никакими способами не выведет тебя из-за себя.

— Вообще-то, — отвечаю я, — карета превращается в тыкву, а не Золушка, что было бы странно.

Мэгс пожимает плечами, я глубоко вздыхаю и упираюсь ногами в перила. Наверное, я выгляжу точь-в-точь как мама.

Сверху доносится скребущий звук, и стружки засохшей краски опускаются на веранду.

— Как дела, Хант? — кричу я, и наступает тишина.

— Грех жаловаться. — Хант продолжает соскребать краску. — Да и лучше мне этого не делать.

Я пью чай, желая каким-то образом забыть о том, каким ужасным человеком являюсь, ведь я бы с легкостью снова побила Беллу Перонт. Но только Нелл заставляет меня испытывать подобные чувства.

Может быть, у меня всё-таки есть фея-крёстная, потому что с каждой секундой автомобильные выхлопы становятся всё более различимыми. Пикап Джесси несётся на скорости под сотню километров в час мимо нашего дома. Он резко тормозит у лесовозной дороги и сворачивает на обочину перед домом.

Рядом с ним на пассажирском сиденье кто-то есть, но у меня не получается его разглядеть. Несмотря на это, я подбегаю к двери с опущенным стеклом.

Джесси расплывается в улыбке, выглядывая из-за Мейсона. Как будто после купания в карьере между нами и не было никакой неловкости.

— Скучаешь?

— Как догадался?

— Раз ты больше не ходишь в воскресную школу, то у тебя есть свободное время. — Я смеюсь. — Мы едем в «Агвэй», нужно кое-что купить дяде. Поедешь?

— Конечно.

Стоило бы предупредить маму, но вместо этого я отступаю от машины, из которой выпрыгивает Мейсон, уступая мне место посередине. Я оглядываюсь на дом и машу наблюдающей Мэгс на прощание. Хант тоже провожает взглядом отъезжающую машину, развернувшись на лестнице вполоборота.

— Это твой отец? — спрашивает Джесси.

— Нет. Мой папа умер.

— Ох, извини. Я вроде слышал о нём.

Я не люблю говорить о его смерти, так что не вдаюсь в подробности:

— Он работал в бригаде, строящей мост, и сорвался.

— Боже, это был твой отец?

— Да. — Я не упоминаю, что произошло это из-за спора на пятьдесят баксов между папой и его дружками после пьяных посиделок в баре.

Я не знаю, как вести себя рядом с молчаливым Мейсоном. Джесси рассказал ему о нас? Да и рассказывать-то в принципе не о чем. Кажется, что прошла вечность после нашего последнего поцелуя.