Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 2

Это небо свинцовое,
Эти скудные формы,
Эти лица суровые
На вокзальной платформе!

Эти жалобы слезные,

Эта всех безнадежность,
Эти таинства грозные,
Это горе – безбрежность!

Нет, Россия злосчастная,

Я в тебе не жилец,
И стихия ненастная
Твой терновый венец

Мне напялить не вправе,

Я скользну, как угорь,
Через ляхов заставы
До предутренних зорь.

Ведь давно уж я Божий,

А не твой и ничей,
На тебя не похожий
Голубой соловей.

Может быть, на границе

Мне Антихрист свинцом
Замурует зеницы,
И кровавым венцом

Я покрою сугробы…

Всё равно, я чужой,
И безумья микробы
Не увидят ханжой

Перед идолом плоти

Дворянина небес,
Повторявшего счеты
Очистительных месс.

Да и раньше в алмазный

Я попал бы чертог,
И меж музыкой разной
Заприметил бы Бог

Мой страдальческий голос

И молитвы за Русь, –
И отравленный колос
Поглотила бы трусь!

31 декабря

К 1920 ГОДУ

Двадцатого столетья мимо
И девятнадцатый прополз
Кровавый рок невозмутимо,
И новый уж натянут холст

Для летописи на подрамник,

Но, безнадежно удручен,
Я рядом приготовил камни,
И, если адский легион

И на него всползет напастей,

Я каменным его дождем,
Как буря обрывает снасти,
Сорву, поставя на своем!

Довольно летописцем гневным

Я разрушению служил,
Пора созвучием напевным
Покрыть чудовищность могил

И колокольным перезвоном

Соединиться навсегда
С алмазовым Господним троном,
Где легкокрылые суда

Великих мучеников духа

Сошлись на вечный карнавал,
У Тайны снятого воздуха
Забвенья пригубить бокал!

За час до Нового 1920 года

1920 Ромны

ШИПОВНИК