Столетняя война

Так бы все, может быть, и осталось, если бы Якоба, не слишком довольная навязанным ей вторым мужем, вдруг не бросила его в апреле 1421 г. После этого она нашла прибежище в Англии, где Глостер, до того не принимавший участия в континентальных походах брата, стал домогаться ее руки и наследства. Филипп Добрый выразил резкий протест Генриху V, а после Бедфорду, обвинив союзника в вероломстве: тот-де дал убежище беглой и преступной жене его брабантского кузена и протеже и потворствует криминальной связи двух сиятельных особ. Но ни Генрих V, ни тем более Бедфорд, сознавая, конечно, в какое затруднительное положение ставит их странное поведение сумасбродного Глостера, тем не менее не рисковали строго его наказывать, потому что у этого вертопраха были влиятельные друзья, а расточительность сделала его популярным. Они просто призывали его быть благоразумней, фактически не ограничивая ему свободы действий. А Якоба была не из тех женщин, что покорно ждут развития событий. Не вправе рассчитывать на снисходительность законного папы Мартина V, она обратилась с просьбой аннулировать ее брак с брабантским кузеном к старому Бенедикту XIII, тому самому бывшему понтифику, одинокому и упрямому, который с высоты утеса Пеньяскола, где он нашел прибежище, беспрерывно извергал анафемы на весь остальной мир, не признававший его; получив буллы, она в феврале 1423 г. вступила в брак с Глостером. Потом, сделав мужа наследником всех своих владений, она подбила его отправиться на континент, чтобы завоевать их. Несмотря на неодобрение Бедфорда, Глостер сумел, хоть и не без труда, набрать несколько тысяч воинов, которые в октябре 1424 г. высадились с ним в Кале, прошли через Артуа и от имени Якобы стали занимать Эно. Филипп, посчитав, что его дурачат, решил беспощадно мстить. Поскольку Иоанн Баварский очень кстати умер, завещав герцогу Бургундскому все свои права хранителя графств Голландии и Зеландии, то в марте 1425 г. бургундская армия, усиленная брабантскими контингентами и даже — неслыханное дело — несколькими отрядами сторонников дофина, вступила в Эно. Глостер, едва не попав в плен, бежал в Англию, оставив жену в руках противника. Но и после этого неугомонная Якоба не перестала доставлять Филиппу беспокойство: бежав из гентской тюрьмы, она вновь разожгла в Голландии войну группировок, вынудила герцога Бургундского послать несколько карательных экспедиций и только после этого признала себя побежденной; Глостер же после своего поспешного бегства в Нидерландах больше не показывался. Отвергнутый властной супругой, отныне он всю свою кипучую активность вложит в английские дела: грубо обвинив своего дядю Генриха Бофора, что тот узурпировал пост регента и замахивается на трон, он вынудил Бедфорда приехать в Англию, чтобы примирить противников.

Во время каждого из эпизодов этой комедии, изобилующей бурлескными ситуациями, англо-бургундские отношения переживали новое охлаждение, которым только ловкость регента не позволила вылиться в открытый разрыв. В 1423 г., чтобы компенсировать пагубные последствия брака Глостера, Бедфорд попросил руки Анны Бургундской и закрыл глаза на то, что его бургундские и бретонские союзники всерьез подумывали о переговорах с дофином; в 1424 г., сглаживая дурное впечатление от высадки Глостера, тот же Бедфорд, желая удержать шурина от мести, передал ему в дар графства Макон и Оксер, изъяв их из французского королевского домена; наконец, в 1427 г. он предотвратил новое сближение сторонников дофина и бургундцев, торжественно обязавшись не оказывать более помощи, прямой или косвенной, Якобе Баварской. Но хоть согласие между англичанами и бургундцами каждый раз в самый последний момент спасали, оно оставалось неустойчивым. В конце 1424 г. даже прошел слух, будто английское окружение Бедфорда разработало план убийства Филиппа Доброго.