Столетняя война. Том IV. Проклятые короли (ЛП)

Столкнувшись с перспективой сражения с армией Дофина под стенами крепости, бретонцы обратились за помощью к англичанам. Они отправили делегацию к Генриху V к Мелёну, чтобы окончательно согласовать условия освобождения графа Ришмона. Другая делегация была направлена к самому Ришмону в лондонский Тауэр, а третья — к графу Солсбери в Аржантан, чтобы попросить его вмешаться со своей армией, если Дофин нападет на них. Это дипломатическое наступление, по-видимому, заставило Дофина осознать последствия своего безрассудства и он решил отказаться от Пентьевров. Три его советника были направлены к герцогине Бретонской с предложением добиться освобождения ее мужа из рук Оливье де Блуа. Среди них был Таннеги дю Шатель, который лучше других понимал бретонцев и, возможно, стоял за сменой политики. Тем временем Оливье де Блуа приказали освободить пленника. Оливье отказался подчиниться, если его пленник не пообещает вернуть все его конфискованные земли. Он также потребовал руку дочери герцога вместе с огромным приданым, включая три крупных герцогских замка. Иоанн V, который был готов согласиться на все, что от него требовали, уступил. Но Штаты Бретани не согласились и продолжили осаду Шамптосо. Видя, что в любой момент может произойти штурм, а его мать будет убита или взята в плен, Оливье, наконец, отпустил герцога. Иоанна V перевезли из Клиссона к осадному лагерю у Шамптосо и 5 июля передали его бретонцам. Через несколько дней замок капитулировал, и Маргарита де Клиссон подчинилась решению суда герцога[876].

Для Дофина ущерб от всего этого был несомненен. Хотя бретонцы больше не нуждались в английской помощи, они не были склонны к примирению. Одним из первых действий Иоанна V после освобождения было послать герольда к английскому королю с просьбой о встрече для обсуждения его присоединения к договору в Труа. В замке Корбей к северу от Мелёна, где Генрих V разместил свой двор на время осады, 22 июля делегаты от Штатов Бретани наконец согласовали условия освобождения Артура де Ришмона. Соглашение, которое, предположительно, было одобрено самим Ришмоном, предусматривало его условно-досрочное освобождение сроком на два года до конца сентября 1422 года. Делегаты Бретани обязались, что он никогда не будет союзником Дофина и не будет воевать против короля Англии или герцога Бургундского даже после истечения срока условно-досрочного освобождения. И, хотя они не обязались, что Ришмон будет придерживаться договора в Труа, они обещали, что он не будет делать ничего противоречащего ему. Эти условия были платой за глупость Луве и его коллег, которые спонсировали заговор Пентьевров. Кроме того, они потеряли дом Блуа после семидесяти лет, в течение которых он был ближайшим союзником короны в Бретани. Шамптосо был частично разрушен после капитуляции. Вскоре был захвачен Клиссон, а вместе с ним и обширные владения Пентьевров в Нижнем Пуату. К тому времени, когда Штаты Бретани приговорили их к смерти и объявили об окончательной конфискации их владений, все их замки и земли находились в руках герцога, а сами они — в изгнании вдали от герцогства[877].

Только после завершения бретонского кризиса Совет Дофина предпринял попытку организовать помощь Мелёну. В сентябре 1420 года, через два месяца после начала осады, в Божанси на Луаре к западу от Орлеана наконец-то начала собираться армия дофинистов. План заключался в наступлении на осажденный город с юга по долинам рек Луэн и Сены. Командующим был назначен Филипп Орлеанский, граф Вертю. Предприятие потерпело досадный провал. Филипп Орлеанский заболел и умер в Божанси, когда армия еще только собиралась, что стало серьезной неудачей для дела Дофина. Сам Дофин после сбора армии удалился в Берри и провел остаток года во дворце удовольствий герцога Беррийского в Меэн-сюр-Йевр. Поэтому, когда в середине сентября армия выдвинулась к реке Луэн, командование было разделено между несколькими капитанами невысокого ранга, что вызвало путаницу и нерешительность. В Монтаржи армия встала, пока разведчики, отправленные вперед, узнавали диспозицию противника. Разведчики вернулись с неутешительными новостями. Осаждающие, по их словам, были многочисленны, хорошо окопались и выбить их с позиций не представлялось возможным. Командиры армии пали духом и приказали отступить, ничего не предприняв[878].