Читаем Столичная романтика: ищу парня попроще полностью

Отец явно обращался не ко мне, через пару секунд прилетела мама из своей комнаты, запахивая шелковый пеньюар на ходу. Всю последнюю информацию она получила от мужа. Но, вопреки моим ожиданиям, не упала в обморок и не начала ругаться. Они долго переглядывались, а потом папа сказал:

– Доченька, ты как? Может, врач нужен?

– Сон мне нужен, – я все-таки встала и поплелась мимо них по лестнице, каждая ступенька которой теперь казалась лишней.

Родители меня не останавливали, но зашептались между собой. Поскольку быстро идти я не могла, а эхо хорошо отражается от мраморных стен, их фразы я отчетливо расслышала:

– Ну вот, дорогой, а ты говорил, что испортили мы с тобой Марту. Посмотри, как она хочет твое дело в свои руки взять – даже к народу спустилась!

– Я сам удивлен, дорогая. Но сомневаюсь, что ее хватит хотя бы на неделю…

– Даже если и не хватит – ты усердие оцени. Лично я никогда бы не смогла пойти на подобное!

– Поглядим, дорогая, поглядим. Слушай, а ведь я когда-то барменом по ночам работал… и грузчиком… и посылки разносил…

– Думаешь, наследственность сказалась? Не перебарщивай с чувствительностью, дорогой, вот это выражение лица тебе вообще не идет. Я выходила замуж за успешного бизнесмена, а не за грузчика!

– Вот в том-то и дело, дорогая…

К счастью, спор они продолжать не стали, и просто разошлись по своим спальням.

Глава 10. Уличное воспитание

Подруги почему-то раздражали – вероятно, таким образом сказывалось недосыпание.

– Там новый фейс-контроль! – щебетала Юлиана в одно ухо. – Представляешь, этот неандерталец меня не узнал! Я как нищая стояла в очереди – просто ужас!

Отвечала я равнодушно:

– Я бы тебе рассказала про ужасы, но ты не поймешь.

– Так расскажи, – обиделась она.

Почему-то посуда отодвинулась на второй план – не хотелось этим фактом своей биографии пока делиться. А про какие ужасы можно рассказать? Как на ужин целым трем поколениям семьи, живущим в одной квартире, чистят почти ведро картошки, а для гостей готовят вкусные оладьи из жира? Или как сильной женщине приходится за любую работу браться, потому что муж у нее – умственный инвалид? Или как отличать одно растительное масло от другого по ценникам? Так не поймут же. Чем им такое понимать?

К счастью, ответить я ничего не успела, поскольку в другое ухо зажужжала Камилла:

– Что с твоим маникюром, Марта? Это какой-то протест против цивилизации?

– Маникюр не самое главное в жизни, Камилла.

– Как это? – она очень искренне удивилась.

И за это время я выбрала верный путь:

– Это протест цивилизации. Нет ничего мрачнее, чем всегда следовать моде – такой путь для серой биомассы, а не для меня. Есть овцы, а есть пастухи. Я, по-твоему, кто, Камилла?

– О-о! – отозвалась она уважительно. – Теперь понимаю! Сама собиралась что-нибудь эдакое учудить, но у меня родители строгие. Девочки, кстати, вы уже просмотрели последние выпуски глянца?

Боже, как с ними скучно. Хотя ясно: чтобы вовлечься в это обсуждение, надо просто больше поспать. А с кем может быть весело в таком состоянии? С Настей – полезно, но не весело. С Юрой? Он разве что о законах про бездомных животных умеет рассуждать. Что я вообще в нем нашла? Ну да, умница и красавчик, но сколько таких теперь в моем распоряжении? Еще через три смены возле раковины и четыре поездки на метро я познаю самые глубины ада. А человек, познавший ад, получает немыслимую мощь – он становится практически неуязвимым! Так и понадобится ли мне после этого какой-то журналистик, если я смогу брать любого: хоть дворника, хоть уборщика, хоть – не приведи судьба к такому падению – менеджера торгового зала?

Настроение мое было боевым, но не приподнятым. Общаться больше ни с кем не хотелось, однако инерция делает свое черное дело. Из-за нее я остановилась, когда Юра окликнул меня на выходе, и невольно улыбнулась.

– Марта! – он догнал меня быстро, на ходу засовывая общие тетради в сумку. – Привет! А где Настя?

Надеюсь, мои глаза не полыхнули демоническим огнем, а голос прозвучал карамельным сиропчиком:

– Настя? А зачем тебе Настя?

– Ну как же! – он развел руками, знакомо и как-то неэмоционально улыбаясь. – Вы, девчонки, столько для меня сделали – считаю себя обязанным хотя бы кофе вас угостить! Как раз и зарплату же получил.

– Да какая там зарплата, – вздохнула я, припоминая те жалкие крохи, за которые была готова вгрызаться в глотку таксисту. – А Настя дома, за племянником присматривает.

Настю я видела четыре минуты назад в читальном зале. Но инерция оказалась беспощадной, она несла меня по заранее намеченной траектории и спонтанно отметала все помехи.

– Жаль, – Юра, очевидно, не расстроился. – Может, тогда вдвоем?

– Можно, – протянула я, наблюдая, как Камилла и Юлиана застыли на крыльце. Они явно оценивали мое победоносное шествие по Юриному сердцу.

И так мы пошли, как если бы я еще недавно не собиралась вернуться домой, выспаться и снова ринуться в бой – но уже не ради этого парня, а всех парней во Вселенной. Инерция!

Перейти на страницу:

Все книги серии Молодежная романтика

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное