Столичный доктор. Том VI

Одна весть радостнее других. Наконец-то получен стабильный штамм пенициллина, годный для промышленного производства. И заслуга в этом — целиком Славы Антонова. Попросившие помощи деятели с казенного предприятия оказались, по выражению моего заведующего лабораторией, совершенно бездарными специалистами, неспособными даже создать нормальные температуру и влажность. А как пришел мудрый руководитель, да все поправил, так сразу счастье и наступило. На первое сентября намечен пуск завода, который должен начать производить стратегический запас. Я прикинул в уме. Год, полтора им раскрутиться, выполнить все мои договоренности с Великим князем. После чего можно объявлять об открытии и запускать лекарство в продажу. Сначала мелкими партиями, по очень высоким ценам. И как только секрет будет обнародован — уже массовое производство, чтобы задавить всех конкурентов низкой стоимостью. Еще одна галка в уме — написать Келеру. Пусть тоже начинает готовиться. Возьмет список оборудования у военных медиков и начнет закупки.

Эх, а ведь выпусти мы это дело в свет, уже шла бы «гонка вооружений» по поиску других лекарств с подобным эффектом. Ага, и резистентная неубиваемая флора появится на несколько десятков лет раньше. Помнится, за дуст, который ДДТ, дали нобелевку. А потом обещали еще десяток за устранение последствий.

Моровский был крайне лаконичен. Прислал статью, написанную совместно с физиком Умовым о вреде, наносимом икс-лучами в большой дозировке. Судя по тексту, несчастных мышек и кроликов облучали чуть не сутками. Фотографии уродцев прилагались. Надеюсь, это вызовет дискуссию и новые исследования, а не случится так, что она затеряется. Но я этому произойти не дам. Перевод прямо сегодня отправлю Рёнтгену с обязательно просьбой связаться с Марией Кюри и другими физиками, работающими в этом направлении. Надеюсь, что его поддержка будет получена. Я с ним совсем недавно на эту тему разговаривал.

А вот Лиза, снова прикрывшись именем своего дворецкого, донесла вести с высоких орбит. Нет, сначала о детях, о материнских хлопотах, приветы Агнесс, сожаление, что не может сейчас выехать в Европу. И только потом последовала печаль о погибшей сестре, а также известие, что Николай, самодержец наш миром помазанный, пребывает в черной меланхолии, периодически отказывается от приема пищи, и совсем ничем не интересуется. Врачей к себе не подпускает на пушечный выстрел, кричит на них и только крайне ограниченный круг лиц имеет доступ к нему. Одному лишь Сергею Александровичу удается выбить ту или иную визу на документах.

Интересные дела... Я ни разу не психиатр, в депрессии понимаю примерно на уровне полетов в космос — только внешние проявления и основные принципы. Но что будет, если император того, скончается? Или сойдет с ума? Следующим ему наследует братец Михаил. Если, конечно, закон о престолонаследии не похерят и не создадут какой-нибудь Регентский совет. И вообще: там у них, похоже, давно все застряли в басне дедушки Крылова «Квартет». А вы, друзья, как ни садитесь...

Глава 19

ПАРИЖЪ. По словамъ «Le Petit Journal» вчера в Булонскомъ лѣсу состоялась дуэль между французскимъ графомъ Монтебелло, бывшимъ дипломатомъ въ Россiи, и княземъ Баталовымъ, извѣстнейшимъ русскимъ хирургомъ. Вызовъ былъ сдѣланъ графомъ, затаившимъ обиду еще съ прошлаго года за событiя въ Москвѣ. Князь выбралъ пистолеты. Въ результатѣ графъ раненъ, а князь благородно оказалъ ему медицинскую помощь.

Агнесс, вдохновленная чужим эпистолярным творчеством, сама села за письма. Я до сих пор поражаюсь отношением дам к этому виду связи. Для них написать пространное послание на трех листах, да еще специально надушить, поставить сургучную печать — совершенно естественное занятие. Вот и жена моя села, разложив письменные принадлежности, и строчит как из пулемета. Вид у нее при этом довольный донельзя. Она даже кончик языка высунула от усердия.

— Кому пишешь? — спросил я. — Какое-то у тебя очень интересное выражение лица сейчас.

— Марте Беккер.

— Кто это? Не помню, чтобы такая приходила в гости.

— Не хватало еще видеть ее в моем доме, — при этом жена поставила жирнючую точку, с небольшими брызгами. — Последние лет пять эта негодяйка потратила на отравление моей жизни. Это правильно по-русски?

— Лучше бы сказать «хотела отравить мою жизнь». И в чем заключались ее козни?

— Ну-у-у-у, — Агнесс смешно сморщила свой симпатичный носик. — Постоянно говорила, что я даже замуж вряд ли выйду и ждет меня судьба старой девы.

— Что теперь?

— Вышла за чиновника, выполнявшего работу бухгалтера у епископа. Пару месяцев назад его поймали на растрате. И вот я пишу ей слова сочувствия и между делом рассказываю, как провожу время в Париже.

— А ты жестокая, — засмеялся я. — Напоминай мне иногда, чтобы мы не становились врагами.

— Ну тебя я просто убью. У нас много книг по хирургии, наверняка там где-нибудь написано, как сделать это быстро.