Столичный доктор. Том VI

И попробуй мне только заикнуться о спонсировании революции, никакой операции не дождешься. Наверное, эта незатейливая мысль довольно явно читалась у меня на лбу, и Георгий Валентинович справедливо решил, что собственное здоровье несколько важнее, чем абстрактные идеи.

— Какая секта, Евгений Александрович? — весьма правдоподобно удивился Плеханов. — Я бы сказал: дискуссионный клуб.

Мне его даже жаль стало. Вот так живи десятки лет в чужой стране, да еще и без особого достатка. Одна только гордость и упрямство остаются, чтобы не махнуть на себя рукой. Оружие это сложное, но я знал, как его обойти. Гораздо сложнее было бы помочь, не задевая его достоинства.

— Вы не хотите показаться мне обязанным, но позвольте спросить: как обстоят ваши дела?

Он отставил чашку, которую вертел на столике до этого, и в его лице мелькнула тень усталости.

— Честно? В последнее время не блестяще. На эту поездку я занимал у знакомых. С лекций я получаю в основном благодарственные письма, а не гонорары. И издание «Социал-демократа» тоже на мне.

Я кивнул, будто это было вполне ожидаемо. В голове уже выстраивался план, как обойти его упрямство.

— Георгий Валентинович, мне кажется, что вы себя недооцениваете. Позвольте предложить следующее: мне предстоит поездка в Базель. Планируются лекции в местном университете. Это удобно совпадает с вашими планами, не так ли?

Он посмотрел на меня с осторожным интересом.

— Возможно.

— Тогда почему бы вам не поехать с нами? Я с радостью покрою все ваши расходы. Это не просто помощь, а своего рода инвестиция. Заодно осмотрю вас — делать операцию или не делать....

Его взгляд стал острее, будто он пытался понять, есть ли в моём предложении скрытые намерения.

— Уж не хотите ли вы сделать меня зависимым от вашей щедрости?

— Совсем нет, — ответил я спокойно. — Вы — важный человек, Георгий Валентинович. Ваши идеи заслуживают быть услышанными. К тому же, дорога в Базель для нас ничего не меняет, а для вас — большое облегчение.

Он раздумывал долго, и я молчал, давая ему пространство. Наконец он слегка кивнул.

— Хорошо. Приму ваше предложение, но только с условием: я постараюсь вернуть вам долг.

Да ладно, можно было и не пытаться. Что это за революционер, который еще и про долги помнит?

А я? Зачем затеял этот аттракцион невиданной щедрости? Ну на билет подкинуть — это как милостыню дать. А операция? Спишем на тренировки. Пока сейчас покатаюсь — в планах Базель, Милан, Болонья, Рим, потом вернусь, разгребем текучку, вот как раз через пару месяцев и начнем тренировки.

— Пусть будет так. Хотя, надеюсь, вы потратите свои гонорары на что-то более полезное.

— Благодарю, князь, — сказал он, и в его голосе прозвучало нечто большее, чем просто вежливость. — Вы удивительный человек. Немногие способны дать, не ожидая ничего взамен.

***

Кто-то постучал в дверь номера, не очень громко, но довольно уверенно. Коридорный и портье тихо скребутся по-собачьи, как бы извиняясь за беспокойство заранее, но тут звучало иначе. Так как я стоял буквально в паре шагов, то вполне демократично открыл сам.

На пороге стоял посланник Родины. Официально так, в посольский мундир одет! Посетитель кивнул, и браво, по-гусарски, щелкнул, блин, каблуками. Я едва удержался от усмешки. Глашатай выглядел лет на сорок. Для ветерана маловато, для мальчика на побегушках — многовато.

— Князь Баталов? — спросил он.

Густой, ровный голос, почти без эмоций. Диктор Юрий Борисович Левитан нервно курит в сторонке. А внешне... Полноват слегка, усики под крючковатым носом жиденькие. Короче, имеется несоответствие внешности и голоса.

— Я. С кем имею честь?

— Советник посольства Российской империи во Франции Бородай. Ваше сиятельство, посол во Франции его высокопревосходительство барон Моренгейм, приглашает вас посетить посольство, — и подал визитку.

— Как скоро? — поинтересовался я, пряча раздражение.

Я никакого Моренгейма не знал и о его существовании не подозревал. Да и посольство... как-то я не считал себя связанным с этим учреждением. Ибо являюсь лицом частным и отмечаться в официальных конторах не обязан.

Посыльный вздохнул потихонечку, чувствуя, наверное, что сейчас начнется самая трудная часть разговора. Ему явно не хотелось произносить дальнейшее, но кто ж его спрашивал?

— Ваше сиятельство, если возможно, незамедлительно.

Сейчас, только разгон наберу. Нашли пионера, как же. Начальник вызывает, эка невидаль. Но не мой.

— Сегодня никак. Занят. Давайте... — я сделал вид, что задумался, вспоминая напряженный график. — Хорошо, завтра к полудню. Если господина посла это время не устроит, прошу телефонировать, портье передаст мне. Не смею задерживать.

Посыльный кивнул, поклонился коротко, и ушел. Ответ на грани хамства проглотил и не подавился.