Столичный доктор. Том VI

Жиган порасспрашивал моих секьюрити, и почти сразу начал отдавать указания.

– Тебя как зовут? – спросил он того охранника, который догадался поднять револьвер злодейки.

– Василий Мустафаев! – вытянулся тот.

– Молодца!. Хорошо службу несете. Запоминай! Василий разрядил револьвер, а потом еще и разбил окно. Полицейским налить по чарке и выдать по рублю за беспокойство.

Я согласно кивнул, покопался в карманах. Ага, портмоне в домашнем халате, наспех натянутом, я носить еще не привык.

– Жиган, будь добр, расплатись из своих, я утром отдам.

Ну и всё, мне здесь делать нечего. И уж точно не с полицией общаться. Не по чину для них князя и превосходительство беспокоить. Даже причину придумывать не надо – скажет тот же Максим, который дворецким у меня, что некогда барину, вот и весь разговор.

Пойду спасать семейное счастье. Оденусь сначала только, а то негоже в халате и тапочках медицинскую помощь оказывать. А жены нет. Помчалась опекать террористку в неглиже. Ничего, сейчас доберусь до места основных событий, быстро порядок наведу.

В флигеле собралась кабы не половина обитателей дома. Этих я моментально разогнал, оставив только парочку делегатов связи: мало ли что понадобится, будет кого послать. Из своей комнаты выглядывал Семашко. Секретное лекарство пошло на пользу, завтра у нас запланирован контрольный снимок. Выздоровел, можно сказать.

– Николай, в смотровую, будете ассистировать.

– Я тоже могу! – вспомнила свое медицинское прошлое жена.

– Конечно, сейчас оденешься и сможешь приказать поставить самовар.

Агнесс обиженно фыркнула, но не ответила ничего, ушла.

– Кто это, Евгений Александрович? – спросил Семашко, закрывая за собой дверь в смотровую.

– Ваша в некотором роде коллега. Юная террористка в компании со сбежавшими дружками разбила окно и покушалась тем самым на жизнь ни в чем не повинных рыбок. В вашем любимом аквариуме – свою злость на «каблучество» я решил излить на Семашко, пусть тоже страдает. – Зачем-то еще из револьвера палить начала. Охрана ее подстрелила, и вот мы здесь. Куда хоть ранили, мадемуазель?

Я подошел к кушетке, попытался заглянуть в лицо «милашке». Отворачивается!

– В… спину… – глухо ответила злодейка.

А как тут еще ответить? Рана, судя по дыре в одежде, чуть ниже указанной локации.

– Николай, помогите ей раздеться, я пока руки помою. Посмотрим, где находится спина по мнению нынешней молодежи.

– Я не буду раздеваться перед мужчинами! – запыхтела раненая.

– Вы где здесь мужчин увидели? – удивился я. – Мы – медицинские работники. Врач и, скажем, почти врач. Чуток не доучился. Ничего нового для себя увидеть не ожидаем. Николай, я жду.

Семашко наконец начал стаскивать с девчонки пальтишко. Для чего пришлось ее пошевелить. Естественно, радости это раненой не принесло. Застонала, выругалась.

– Вы, если не умеете, не беритесь, – не выдержал я издевательства над обсценной лексикой. – С таким ударением этого ругательства не существует. Лучше уж выражайте эмоции междометиями.

– Больно же! – крикнула девица.

– Терпите. Мой помощник почти закончил. Вот, отлично. В угол бросайте, Николай. Ботинки снимайте, нечего тут грязь развозить. Тоже на выброс только. Так, теперь платье вверх поднимаем…

– Как же вам не стыдно! – запричитала террористка.

– А каким образом мне вам помощь оказывать? – удивился я. – Наощупь?

Открылась дверь, я оглянулся. Агнесс пришла.

– Дорогая, не поможешь раздеться своей протеже? А то ей не нравится, что это делает Николай.

Жена вздохнула, и одним движением задрала девице платье вместе с нижней юбкой наверх. Ну вот, теперь точно понятно, куда девчонке прилетело.

– Разрезайте панталоны, – безадресно указал я.

На свет начала появляться белая попка. Сейчас ее высокопарно называют афедроном.

– Готово, – через минуту сообщила жена, предоставив мне для осмотра худосочные телеса революционерки.

– Ну вот, Николай, полюбуйтесь, до чего доводит экстремизм. Ваша коллега получила боевое, скажем так, ранение, прямо в левую ягодицу.

– Я всегда выступал только за ненасильственные методы! – вспылил Семашко.

– Ага, конечно. Сегодня прокламации раздаем, завтра для революции банковскую карету ограбим. Ну там попутно казачков прибьем, но прислужников кровавого режима не жалко.

А послезавтра малолетних детей в подвале пристрелим, а то они не от тех родились – эту мысль я уже озвучивать вслух не стал.

– Вы нашего товарища на каторгу отправили! – подала вдруг голос террористка.

– Это Винокурова, что ли?! – удивился я.

– Его! А он доктором от бога был, бедняков бесплатно лечил, стольких людей спас.

– Ваш Винокуров брата зарезал! За это и отправился на Сахалин. И я так понимаю, по дороге сбежал и даже успел вам телеграммку послать, не так ли?

Террористка отвернулась, тихо буркнула – Это все ложь! Провокации охранки. Брата он не убивал!

– Ладно, это все лирика, – пожал плечами я. – Вас там не было.

Вот сейчас все брошу и займусь тем, чтобы распропагандировать эту дуру. Оно мне надо?

– Итак, что мы видим? – я повернулся к Николаю.