Столица беглых

— Теперь слушай, что мне удалось узнать.

Старый сыщик рассказал молодому о своих открытиях. Резюмировал он так:

— Саблин — наш союзник изнутри, это большое везение. Бакрадзе тоже может быть полезен, пусть и в меньшей степени. И люди ротмистра Самохвалова. Это в активе.

Сергей остановил шефа:

— Аулин, как я понял из ваших слов, честный служака.

— И Аулин, и несколько его подчиненных: Франчук, Дурбажев, Журомский. Но другие в сыскном отделении вызывают большое сомнение. А главное, сам полицмейстер ненадежен. Прямых улик, что он продался Ононашвили, нет, но слухи ходят. Поэтому наши союзники в Иркутске — это жандармы.

Теперь что в пассиве. Тот же Бойчевский. От него придется скрывать твое присутствие. Саблин говорит, что в городской полиции есть сообщники бандитов. Те же письмоводители и даже помощники приставов. Они могут послать запрос, на бланке и с подписью, в Александровскую каторжную тюрьму. И твоя легенда сгорит. Поэтому предлагаю ее сменить прямо сейчас. Ты не из централа сбежал, а с этапа. Не доехал до каторги. Так будет вернее.

— Побег лучше актировать, — заявил титулярный советник.

— Обязательно, учитывая вышесказанное. Я завтра же съезжу на один день в Красноярск, договорюсь с конвойной командой и смотрителем тамошней пересылки. Мы вставим тебя в ведомость совершенных побегов. С приметами, как полагается. А ты дня три посиди здесь. На улицу не выходи. С Фанариоти все оговорил?

Спиридон Фанариоти был одесский контрабандист. Сыщики познакомились с ним в начале лета, когда дознавали дело о пропаже плана минных заграждений Одесской гавани. Спиридон подружился с Сергеем, они даже провернули вместе одну операцию. Контрабандисты-греки руками чиновника Департамента полиции наказали конкурентов-евреев. Лыков дал на это разрешение. Фанариоти, хоть и являлся преступником, вызывал у него симпатию. В определенном смысле он был более порядочным человеком, чем многие с виду приличные господа. Когда Алексей Николаевич понял, что Азвестопуло придется внедрять в преступный мир Иркутска, то вспомнил о Спиридоне. Тот должен был подтвердить, что беглый каторжник Серега Сапер хорошо ему знаком. И он надежный, настоящий фартовый. Для этого титулярному советнику пришлось сделать крюк на пути в Сибирь, заехав в родную Одессу. Контрабандист с трудом согласился подыграть полиции. Он выторговал за это привилегию: сыщики должны целый год обходить его промысел стороной. Азвестопуло уломал начальника одесской сыскной полиции Черкасова, сказав, что от слова Спиридона в Иркутске будет зависеть его жизнь. Это было чистой правдой, и Черкасов кивнул тупеем. Так Сергею создали легенду.

До того как метнуться в Красноярск, коллежский советник успел заглянуть в охранку. Было шесть утра, но Самохвалов уже сидел в кабинете и раздавал приказы. Вот человек на своем месте! Алексей Николаевич сообщил ему, как завербовал осведомителя внутри кавказской бандитской организации. И пересказал полученные от Саблина сведения. Александр Ильич был поражен:

— Илимск! Городишко размером с починок, у нас оттуда никогда ничего не приходило.

— А кто отвечает в ГЖУ за Киренский уезд?

— Корнет Архангельский.

— Корнет? — хмыкнул питерец. — А годиков-то ему сколько?

— Двадцать пять. И у него два уезда, а не один. Есть еще Верхоленский. По правде сказать, Михал Михалыч девять месяцев в году проводит здесь, в Иркутске. Под разными предлогами. Туда выезжает, только чтобы поохотиться.

— Вот потому у вас и числится, что в Илимске все тихо, — саркастически прокомментировал Лыков. — А мы с ног сбились, отыскивая санаторию для беглых.

— Киренский уезд — самый малонаселенный во всей губернии, — стал оправдывать коллегу ротмистр. — Численность — ноль целых одиннадцать сотых души на квадратную версту! Я должен был догадаться, что именно туда Ононашвили засунет свой притон.

— Осведомления, судя по всему, у вас там нет?

— Какое от корнета Архангельского может быть осведомление, — в сердцах ответил Самохвалов. — Но его легко понять. Девяносто процентов территории Иркутской губернии до сих пор не обмежевано. Значит, эта земля никому не принадлежит. Там есть места, куда не ступала нога человека. По крайней мере цивилизованного. Спрячь дивизию, и никто о ней не узнает.

— Дивизию надо снабжать, — возразил сыщик. — Тот же Саблин возит в крохотный городишко ружья, макинтоши, дорогое вино. И это ни у кого не вызывает вопросов?