Столкновение у Балансира

Он мог лишь надеяться, что щиты выдержат, но это была не более чем надежда — она не могла перерасти в уверенность прежде, чем он поймет, что же все-таки происходит. Единственное, что укладывалось в его голове, — что этот катаклизм исходил откуда-то сверху. Он поднял взгляд, как раз чтобы узреть очередную впечатляющую серию вспышек молний в пространстве между конусами. Теперь молнии били гораздо чаще и мощнее. Трудно было понять, что за энергия выделялась в процессе. Чубакка мог только надеяться, что щиты <Сокола> охранят их от всего этого бесчинства.

Вскоре обмен ударами молний стал почти непрерывным, пространство между вершинами конусов было расчерчено полосами огня.

Затем на какой-то момент показалось, что конуса втянули в себя огонь, поглотив всю энергию, которая струилась вокруг них. Громоподобный рев заметно стих, в то время как вершины конусов вспыхнули ярким светом и замерцали, переливаясь всеми цветами солнечного спектра.

Только Чубакка успел подумать, что на этом действу пора бы и завершиться, как вдруг заметил, что огненные блики стали сползать вниз по конусам, ко дну камеры — к <Тысячелетнему соколу>. В отчаянии вуки попытался активировать одну из двигательных систем — хотя бы одну, — но те упорно не желали функционировать.

Внезапно весь корабль окатило дождем из искр и вспышек, которые бешено заметались по его щитам. В мгновение ока сработали все предохранители и аварийные системы, но Чубакка даже не попытался повторно перезапустить их. Он не жаждал иметь на борту хоть одну работающую активную цепь, пока воздух вокруг корабля был до такой степени насыщен статическим электричеством.

Так же неожиданно, как и начавшись, ударная волна пронеслась мимо корабля. Чубакка вытянул шею, желая получить как можно лучший обзор, и успел разглядеть, как волна сметает со своего пути ховермобиль и распыляет на мелкие кусочки зарядный стенд К9, оставляя за собой пламенеющий след.

Пламя продолжило свой бег, нахлынув на стены ре-пульсорной камеры, затем взметнулось вверх, поднимаясь все выше к вершине конической полости, и с каждым пройденным миллиметром кольцо огня становилось все ярче, все мощнее, насыщалось все большим количеством энергии.

У вершины конуса огненное кольцо слилось в единую точку и взорвалось, выпустив наружу ослепительно яркий поток света, рассыпавшийся по всем направлениям. Внутренние стенки конуса содрогались, вибрировали и растягивались, пока энергетические вспышки шли по ним рябью.

Новый поток искрящейся энергии сорвался с вершин центрального и шести малых конусов, опустился к основанию камеры и, окутав <Сокола> покрывалом сияющих огней, тоже миновал его и устремился к пику конической камеры, где выплеснул всю энергию сквозь просвет наружу. И еще раз. И еще. И еще.

Пока все это не пришло к тому, что огненные кольца перестали сходиться в единую точку и принялись прорываться наружу объемными пучками — камеру озарил яркий свет местного солнца.

Чубакка, все еще пораженный и зачарованный происходящим, начал догадываться, что происходит. Коническая камера планетарного репульсора стала преображаться, видоизменять свою форму таким образом, чтобы ее вершина была устремлена прямо в небеса планеты Дралл.

Очередная энергетическая волна прокатилась по комнате, миновав корабль. Затем еще одна. Это продолжалось снова и снова, каждая вспышка взмывала к вершине ныне раскрытого конуса и заставляла его раскрываться все шире и шире. Чубакка проверил показания дисплеев систем зашиты и, к своему удивлению, обнаружил, что щиты держат. Правда, это говорило скорее не о прочности щитов, а об особенностях той энергии, которая окутывала корабль. Огненные сполохи не пытались проникнуть внутрь, а вместо этого просто проносились мимо.

Но Чубакку это больше не заботило. От него уже никак не зависело, выживут они в этом аду или превратятся в тлеющие угли. Титаническая машина будет повиноваться исключительно командам Анакина, и ничто не сможет встать у нее на пути.

Чубакка размышлял о бесчисленных мегатоннах горной породы и грязи, которые огненный шквал сметал на своем пути, о массированных ударных волнах, прокатившихся по окрестностям. Должно быть, под землей имелся целый лабиринт тоннелей, ведущих к камере, — и все они, очевидно, обрушились во время землетрясения, как и расположенный чуть выше форпост драллистов. Драллисты так мечтали об этом планетарном репульсоре, так долго разыскивали его. А вышло все так, что репульсор сам нашел их — и вывел всю организацию под корень, помешав любым ее возможным попыткам дестабилизировать ситуацию в Новой Республике. Чубакка нашел в этом некую высшую справедливость и улыбнулся самому себе.

В дверях рубки показался Джейсен, — он шмыгнул в пилотское кресло — кресло своего отца — и вытянулся в струнку, пытаясь разглядеть, что происходит вокруг. В этом кресле паренек казался таким маленьким, напуганным — и одновременно выдержанным, серьезным, будто взрослым. Видимо, на ужасы и смятение пока не нашлось ни сил, ни времени. Это придет позже. На то ведь и существуют ночные кошмары.