Столп огненный

Элисон испугалась, хоть и старалась не показывать этого. Зачем Екатерина свела вместе смертельных врагов? Неужто решила устроить бои гладиаторов, чтобы определить, чья сторона возьмет верх, если Франциск умрет?

Еще в приемной дожидались родовитые вельможи, большинство из которых составляли члены королевского тайного совета. На лицах у всех читалась растерянность. Никто, похоже, не имел ни малейшего понятия о происходящем. Быть может, Антуана все-таки убьют на глазах у придворных? Но где тогда убийца, этот Шарль де Лувье?

Так или иначе, что-то должно произойти, но Екатерина приложила немало усилий к тому, чтобы встреча была тайной. Даже Пьер ничего не знал, хотя обычно он был осведомлен лучше прочих.

Вообще для Екатерины не характерно действовать столь решительно, продолжала размышлять Элисон. Но королева-мать горазда на неожиданности. Девушке вспомнился тот мешочек с кровью, который Екатерина подсунула Марии Стюарт в брачную ночь. Вспомнились и котята – и тут она поняла, что Екатерина обладает силой, но обычно тщательно эту силу скрывает.

Королева-мать вышла в приемную, и все склонились в низком поклоне. Элисон прежде не доводилось видеть Екатерину столь величественной; наверное, она нарочно надела черное с бриллиантами, чтобы от нее исходила властность. К своему прежнему наряду Екатерина добавила головной убор, походивший на корону. Она медленно пересекла залу в сопровождении четверых стражников, которых Элисон раньше не встречала. Откуда они взялись? Следом за стражей шагали двое писцов с подставкой для письма и прочими предметами своего ремесла.

Екатерина опустилась на трон, где совсем недавно сидел Франциск. Кто-то от неожиданности ахнул.

В левой руке королева-мать держала два листа бумаги.

Писцы расположились поблизости, четверо стражников встали за спиной Екатерины.

– Мой сын Франциск тяжело болен, – начала королева-мать.

Элисон переглянулась с Пьером. Мой сын? Не «его величество»?

– Врачи ничем не могут ему помочь. – Голос Екатерины дрогнул; в порыве естественной материнской слабости она промокнула глаза кружевным платком. – Доктор Парэ сказал мне, что Франциску суждено умереть в ближайшие несколько дней.

Выходит, будем говорить о наследниках, подумала Элисон.

– Я велела привезти своего второго сына, Шарля-Максимилиана, из замка Сен-Жермен-ан-Лэ, и теперь он со мной.

Этой новости Элисон еще не слышала. Екатерина и вправду действовала быстро и решительно. В опасные мгновения перехода власти от одного государя к другому эта власть, как правило, доставалась тем, кто оказывался рядом с новым правителем. Здесь Екатерина опередила всех.

Элисон вновь покосилась на Пьера. Тот от изумления разинул рот.

Кардинал Шарль сердито прошептал:

– Никто из твоих доносчиков об этом не сообщил!

– Им платят за слежку за протестантами, а не за королевской семьей! – прошипел в ответ Пьер.

Екатерина между тем подняла повыше бумаги, которые держала в руке.

– Однако королю Франциску все же достало сил, чтобы подписать смертный приговор Луи де Бурбону, принцу Конде.

Несколько придворных отшатнулись. Да, Луи обвиняли в измене, но до этого мгновения король мешкал с вынесением решения о казни. Убийство принца крови было деянием, от которого придет в ужас вся просвещенная Европа. Смерти принца Конде настойчиво требовали лишь братья де Гиз. И походило на то, что они, как обычно, сумели добиться своего. Екатерина, похоже, согласна с тем, чтобы де Гизы фактически повелевали страной.

Королева-мать помахала листком бумаги, а Элисон вдруг подумалось, вправду ли король подписал смертный приговор. Бумаги у Екатерины в руках, подписи не разглядеть…

Заговорил Антуан де Бурбон:

– Ваше величество, молю вас, не казните моего брата. Клянусь, он невиновен!

– Виновны вы оба! – отрезала Екатерина. Элисон никогда раньше не слышала от нее такого тона. – Но король долго не мог решить, оба ли заслуживаете смерти.

Антуан, храбрый на поле боя и робкий во всех прочих делах, съежился, как от удара.

– Пощадите, ваше величество! Клянусь, мы верны королю! Мы оба!

Элисон посмотрела на братьев де Гиз. Те едва скрывали довольные ухмылки: ведь их злейшего врага словесно распинали у них на глазах.

– Если король Франциск умрет, – произнесла Екатерина, – и королем станет мой второй сын, десятилетний Шарль, вправе ли вы, Антуан, быть регентом при нем, коли участвовали в заговоре против его предшественника?

Доказательств того, что Антуан и Луи де Бурбоны действительно злоумышляли против Франциска, ни у кого не было, но Антуан не стал спорить.

– Я не желаю быть регентом! – вскричал он. – Я отказываюсь от этой чести! Только пощадите моего брата, молю, и меня тоже!

– Вы отказываетесь от регентства?

– Да, ваше величество да! Как вам будет угодно!

Элисон заподозрила, что Екатерина с самого начала хотела заставить Антуана произнести эти слова. Ее подозрения подтвердили последующие действия королевы-матери.

Екатерина вновь помахала бумагами.

– В таком случае я требую от вас прилюдно подписать вот этот документ. В нем сказано, что вы передаете право регентства… другому человеку.