Стон (СИ)

Временами одолевала скука, но любознательность и жажда всё увидеть своими глазами не позволяли тратить на скуку больше одного дня. Всегда находилось занятие для ума — пытливого и на редкость острого. А если принималась душить тоска, Шерлок покидал пределы поднадоевшей Англии, и возвращался потом, освеженный новыми впечатлениями и новыми знаниями.

Богатая семья, высокопоставленный брат, солидный банковский счет — этого Шерлоку было вполне достаточно для терпимых взаимоотношений с миром.

Мир несовершенен, но безграничен, и в нем всегда отыщется уголок, сулящий если не уют, то хотя бы покой. Таким прибежищем стала для Шерлока квартира на Бейкер-стрит — его первый, его настоящий дом. В отличие от роскошного родового гнезда, всегда угнетавшего холодной вычурностью и странной безликостью интерьера. Покинув имение, он не мог отчетливо вспомнить даже цвета стен в собственной спальне.

Хозяйка квартиры, немолодая, но бодрая леди, привязалась к нему всем сердцем, и даже ежемесячную арендную плату принимала с неизменным выражением изумления на милом лице. Не задумываясь о таком рудименте, как душевная чуткость, к домовладелице Шерлок относился с несвойственной ему теплотой, и в маленькой, тихой квартирке чувствовал себя хорошо и спокойно.

Близких отношений он не искал. Влюбленность и связанные с нею неудобства в виде переживаний и бурных страстей находились вне сферы его жизненных ценностей и интересов. Любовь? Химера. Воспаленный бред идиотов, которым нечем в жизни заняться. Это было твердым убеждением Шерлока, изменять которое не входило в его ближайшие планы.

Все физиологические проблемы своего двадцатисемилетнего тела он решал механически, торопясь избавиться от напряжения, как от досадной помехи.

Так было всегда.

Лишь однажды к нему прикоснулись чужие руки: тот безумно влюбленный рыжий мальчишка из опостылевшей частной школы не выдержал. Он обнял Шерлока с недетским желанием, и его протяжный стон был отвратительно похотлив. До сих пор Шерлок помнил дрожащие губы, в беспамятстве покрывающие его шею торопливыми, неумелыми поцелуями, жаркое дыхание и до неузнаваемости искаженное, ставшее слишком взрослым лицо, своей отчаянной решимостью испугавшее его до дурноты. Когда ладонь, усеянная мелкими брызгами солнечных пятен, замерла у него в паху, а потом больно сжала слегка возбужденный член, Шерлок грубо выругался и со всей силы толкнул мальчишку в хилую грудь.

Ощущение грязи долго его преследовало, и он поклялся, что скорее умрет, чем позволит чьим-то рукам тронуть его хоть раз. Особенно — там… Где предательски горячо и быстро вставало…

Рыжему страдальцу коротко бросил:

— Подойдешь — убью.

Это был его первый и последний сексуальный опыт, и Шерлок не чувствовал себя ни обделённым, ни ущемленным, время от времени кончая в собственную ладонь.

***

С родными Шерлок встречался не часто: семейные праздники, дни рождения, Рождество. По-своему он их даже любил, но ни к кому не был сердечно привязан. Так уж сложились его непростые родственные взаимоотношения — вежливая неизбежность и только. Уезжая в недолгие путешествия, он никогда не скучал, не рвался домой, и был благодарен Небу, что помнит лица и имена.

Чаще чем с кем бы то ни было из своего небольшого семейства Шерлок виделся с братом — умным, выдержанным, подающим большие надежды политиком. Но даже подобия дружбы в их общении не наблюдалось. Во всяком случае, со стороны Шерлока.

Майкрофт его любил, и время от времени проявлял ненавязчивую заинтересованность, чем немало Шерлока раздражал: самое минимальное проявление участия и заботы казалось ему посягательством на свободу.

Слишком ревностно охранял он свое добровольно избранное одиночество, которое одиночеством отнюдь не считал. Возможностью быть самим собой, заниматься любимым делом и никого не ждать — вот чем было для Шерлока то, что примитивные умы могли посчитать обделенностью, не в силах постичь всей прелести выбранного им пути.

Он был так беспросветно занят, что даже миссис Хадсон порой вызывала в груди нарастающий рокот сварливости и недовольства: не мешайте, черт вас возьми, и не досаждайте излишней опекой. Не маленький, слава богу…

Редкая эрудиция и четко отработанный метод построения логических умозаключений позволяли Шерлоку предаваться единственной страсти: расследованию загадок и тайн, порою кровавых и жутких. Жестоких, грязных подробностей человеческого порока.

Вот что было Истиной Шерлока Холмса и его Настоящей Жизнью.

К нему приходили отчаявшиеся, потерявшие надежду, испуганные, никому и ничему не верящие, и Шерлок с удовольствием приступал к очередному заданию, с холодным любопытством взирая на такой кошмар, от которого у обычного человека останавливалось дыхание.

Мир давно и безвозвратно сошел с ума, так зачем принимать близко к сердцу его отвратительные припадки?

Так рассуждал Шерлок, смело играя с огнем.

Но…

Если долго всматриваться в Бездну, Бездна начнет всматриваться в тебя.*

* Ф. Ницше

========== Глава 3 Посетитель ==========