Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

В четырехместном номере обитали Дуев, Лукашевич, Валовик и Носков. Так вот, трое из них валялись на своих кроватях и просто заходились от смеха. А на четвертой кровати с обреченным видом сидел Носков. Боже, как он выглядел! Левый глаз венчал поистине космических масштабов фингал. Причем, на удивление, отека не было, и из этой «черной дыры» сверкал слезящийся зрачок. Одет был Шурик тоже довольно своеобразно. Он был в простой голубоватого цвета майке, какие дают в детских домах или комбайнерам в далеких и бедных деревнях Нечерноземья. Вместо брюк на Носкове были наши родные, советские, синие, спортивные хэбэшные штаны-треники. Ну, помните, те, у которых на третий день носки оттягивались коленки. Они были размера на четыре больше тщедушного Шуркиного тела и подвернуты, чтобы не волочиться по земле, отчего придавали Шурику такой босяцкий вид, что его можно было сразу снимать в каком-нибудь криминальном фильме типа «Будни уголовного розыска», на переднем плане массовки в сцене «Арест обитателей притона». Но апофеозом всего этого зрелища были башмаки. О, это было что-то непередаваемое! Они были размера 52-го, и при желании Шурик мог использовать их вместо кепки, они были без шнурков, отчего казались еще огромнее и монолитнее. Ко всему прочему башмаки были ужасно древними, как будто их откопали на давно заброшенной свалке. В общем, выглядел Носков, как человек, находящийся на последней стадии моральной и физической деградации.

Наше веселье отчего-то Шурику не передавалось. Напротив, он медленно раскачивался, и, глядя прямо перед собой, а по большому счету просто в никуда, периодически обхватывал голову руками и шептал:

— П…ц, полный п…ц. Что делать? Что делать?

Когда мы отхохотались, Дуев пояснил ситуацию:

— Прибрел наш Шурик часа полтора назад. Это он умылся, а то еще хлеще картинка была. До сих пор не можем добиться, что это он за карнавал устроил. И где его вещи?..

В этот момент Носков словно очнулся. Он обвел нас всех мутным взглядом, взял со стола сигарету, закурил и, заглатывая дым, начал рассказывать. Из его рассказа следовало, что как они ушли из кабака, он не помнил. Как и куда шли — тоже. Кажется, более всего он запомнил Лейлины ягодицы, и то на ощупь. Лицо ее он тоже помнил, но как-то туманно. Пока они шли по ночной Кейле, выпили из горлышка одну бутылку шампанского. В доме продолжили пить, и Шурик все более нагло осуществлял поползновения под Лейлину юбку, причем, видимо, не без успеха, так как твердо заявил, что она носит чулки, а не колготки и трусики у нее, как ниточки. Когда, наконец, Шурина похоть готова была уже выплеснуться при всей компании, Лейла повела его в спальню, предложив по дороге принять душ, а она, мол, будет ждать уже в постельке. Распаленный желанием офицер, спотыкаясь и цепляясь за стены, бросился в душ, разделся, но вот ополоснуть чресла не успел. Откуда-то в душе материализовался Арвид, схватил ничего не понимающего Носкова, и прямо в трусах и босым, выволок того на улицу. Там Шурик, слегка протрезвевший от такой силовой акции, попытался восстановить статус-кво, за что получил конкретно в глаз, после чего временно потерял ориентацию в пространстве, а придя в себя, обнаружил, что лежит где-то под забором. Причем злодей Арвид, проявив несвойственный бандитам гуманизм, бросил Носкову на грудь эту самую майку и треники. А чудовищные башмаки Шурик нашел где-то на обочине сам, ибо босиком ходить не любил с детства. Так как из личных вещей и документов при Носкове остались одни лишь трусы, а они не могли удостоверить его личность при въезде в донельзя засекреченный городок Палдиски, то и добирался до него Шурик то вдоль дороги по перелеску, то просто плутая среди деревьев, а мимо КПП просто прополз, вспомнив навыки курса молодого бойца.

Самое интересное то, что все это он проделал ночью, с блеском подтвердив правило, что везет всегда только дуракам и пьяным. Видимо, движение в направлении своей кровати происходило на уровне инстинкта, потому что истинную глубину происшедшего Носков осознал, только усевшись на свою койку. У него отобрали не только одежду, обувь, часы, документы. У него увели нерозданные деньги экипажа. И от этого хотелось умереть на месте.

Наш смех как-то сразу угас. Смешного в происшедшем было мало. А что делать в такой ситуации, не знал никто.

Самый старший, как по возрасту, так и по должности, Дуев категорично заявил:

— Без милиции дело не решим. Никак. Надо идти прямо сейчас, по горячим следам.

Носков просто взвыл:

— П…ц!!! Милиция. Да мне… да я. Ни звания не видать, ничего. Мужики, а может, как-то без милиции обойдемся, а? Я лучше назанимаю, отдам.

Ну, тут мы с ним не согласились:

— Шурик, а твои документы? Типа потерял? А если они всплывут… и не там, где надо? Надо идти в милицию. Надо, Шурик, надо.

Но тут очень дельную и взвешенную мысль подал Дуич:

— Так. Всем молчать! Слушай сюда! Надо сначала не к командиру идти. Надо идти к Маркову домой!