Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

— Ну и что? Тебе очень обидно? Тогда извини, пожалуйста. Считай, что это профилактическое мероприятие нового командира. Да и вахтенный у тебя и правда… бедуин какой-то. Зато все теперь знают, что для меня неприкасаемых нет и не будет и старые знакомства роли не играют. Да и надо иногда вашу механическую братию к ногтю ставить. Раздолбаи пультовские.

Я все же никак не мог прийти в себя:

— Ну да, товарищ командир, вы шутканули, а завтра мне снова по кораблю заступать.

Светлаков ухмыльнулся и покачал головой:

— Вряд ли. Завтра ввод установки в действие, а послезавтра уходим в море на недельку. Правда, об этом пока не знает даже старпом. Это как бы штабная неожиданная вводная. Поэтому ты завтра уж не опаздывай с утра, а то как наотмечаешь отъезд семейства. А кому заводиться? И потом собирай вас по поселку тепленьких. Ну так вот список.

И снова увлеченно принялся объяснять, что крайне необходимо его супруге и где это найти.

Семью я проводил без приключений. Посадил в вагон. Помахал на прощанье и отправился выполнять поручение жены Светлякова. Руководство к действию она написала по-военному четко, коротко и понятно, так что я успел приобрести все заказанное меньше чем за час. Вечером я с сотоварищи, естественно, надрался по причине открытия «периода летнего кобелирования» с помощью незабвенного спирта «Ройяль» и под жареные ножки Буша, а утром, помятый, но не побежденный стоял в строю экипажа. Как и предсказывал командир, после построения начался «неожиданный» ввод ГЭУ в действие и все последующие за этим флотские радости.

Ничего подобного в моей дальнейшей службе с командиром не было. Всякое случалось, но если и вызывали меня на ковер, то только по делу и когда было за что. А обиды на командира за эту явную несправедливость, мастерски сыгранную им на глазах у всех, у меня почему-то не было. По большому счету он просто устроил театрализованное представление со своим и моим участием, где на этот раз мне досталась не самая лучшая роль. Наверное, это трудно сопоставимо с высокими представлениями об офицерской чести, внутреннем благородстве и прочими классическими составляющими образа идеального представителя офицерского корпуса, но мне трудно объективно судить об этом. Я никогда не был командиром. И на мне никогда не было такой ответственности. Кто знает, какую маску надел бы каждый из нас, получив такую ношу на свои плечи? А ведь все же лучше носить маску лукавого и непредсказуемого самодура, чем стать самодуром по существу.

Как надуть старпома…

В обед не работают даже проститутки!

ЗКД 31-й дивизии капитан 1 ранга Пекур

Господи, как же приятен утренний сон после бурно проведенного вечера! Особенно когда ты на службе, все твои командиры суетятся там себе, а ты тихо хрючишь на шконке в родной каюте, предварительно запершись на все замки, а также на дополнительные защелки и запоры. Гражданскому человеку осознать такое удовольствие не под силу. Он генетически не способен понять наслаждение такой наглостью по отношению к начальству. Только кадровый военный человек, твердо знающий, что ты — начальник, он — дерьмо; он — начальник, ты — дерьмо, умеет сладко спать и чмокать губами в тот момент, когда твоему старшему в настоящий момент служебные обязанности не позволяют делать то же самое. Хотя он был бы совсем и не прочь.

Наш старпом Валя Пашков был отличным мужиком и примерным служакой. Ну, само собой, со своими прибамбасами, но у кого их нет. Главное — человек хороший. А уж старпом просто великолепный. Он пережил двух командиров, и оба оставляли на него корабль с чистой душой. Пашков отменно умел организовывать работу. Была у него одна особенность, по которой его можно было узнать безошибочно: просто пулеметная скорость речи. Валентин Сергеевич тараторил с такой частотой, что половину слов понять было просто невозможно, а вторая половина сливалась в единую фразу без слов и запятых. Прибавьте к этому еще стойкий «бульбашский» акцент. Букет получался, что надо. Ну а когда Пашков к тому же был зол, его речь совершенно не поддавалась расшифровке. Хоть служебные донесения открыто в эфир отправляй — враги головы сломают, не разберутся. Со временем, однако, все привыкали и даже начинали разбирать большую часть из сказанного старпомом. А если и не понимали, то мастерски делали вид, что все предельно ясно и доходчиво, отдавая дань отменным человеческим качествам скорострельного старпома.