Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

Сам выход корабля из базы, выпавший на утро, замполит провел в 5-бис отсеке, с большим душевным подъемом дегустируя на пару с доктором предстоящий обед. Судя по тому, что после отбоя тревоги оба обнаружились в курилке за неторопливым дружеским разговором, обед удался. Следующие пару дней общекорабельной «войны» заму удавалось вести образ жизни, более или менее сопоставимый с береговым. Ему вполне удавалось, не рисуясь лишний раз в центральном посту, проскальзывать в кают-компанию после Исаева и походя расписываться в журнале ЦП о проверке несения вахты на корабле в ночное время, не утруждая себя фактическим обходом всех отсеков. Но неожиданно случилась накладочка. Николай Иванович, окончательно уверившись, что в море он фигура не столько важная, сколько формальная и что никаких особых обязанностей, а уж тем более вахт ему никто, естественно, не доверит, расслабился окончательно и попросил раскочегарить себе сауну ночью, после нолей. Вахтенные 5-бис отсека, которым хоть и безобидный, но вечно отирающийся по всем палубам заместитель осточертел по самое некуда, сразу согласились, правда, забыв предупредить, что как раз на это же время в сауну собрался Исаев. И вот когда хозяйственный замполит, уже в неглиже, мылил штатным земляничным мылом свои носки с трусами в душевой, в сауну, сверкая залысиной, ввалился Исаев. Париться ЗКД любил основательно, с веником, мятой и прочими травами, с чаем и разговорами с доктором, которого всегда брал с собой и считал кем-то вроде личного банщика. Узрев перед собой чье-то голое тело, да еще и с намыленными трусами в руках, Исаев сначала от наглости немного опешил, а потом как-то сразу озверел.

— Это что за голый х… тут прачечную устроил, когда целый замкомдива париться пришел?!

Николай Иванович за долгие крейсерские годы привыкнувший к немногочисленности старшего офицерского состава на надводном корабле, а оттого и более кастового отношения друг к другу в быту, на тон Исаева внимания не обратил и дружелюбно ответил:

— Добрый вечер, Юрий Максимович! А я тут постирушку затеял. Вы проходите, я сейчас носки сполосну, и парьтесь на здоровье!

Исаев, узнав в неизвестном голом теле замполита, озверел окончательно:

— А-а-а. А что, товарищ капитан 2 ранга, какие вы тут воспитательные вопросы решаете, бл., в ночное время?! А вы-то сами, знамя политпросвета, ёбтыть, знаете, какова норма расхода пресной воды в море на человека? Да вы хоть знаете, бл., откуда она на корабле берется, вода-то пресная?! А кто вам сауну разрешил запитать? Я что-то не слышал в центральном, чтобы кому-то разрешили! Я вас… твою мать.

И понеслось. Доктор, нагруженный маслами и шампунями, сунулся было в предбанник, но, узрев голого намыленного замполита с трусами в руках, и орущего на него голого замкомдива, смекнул, что столь неформальные отношения старших офицеров его не касаются, и посчитал за лучшее временно ретироваться в свою богадельню. Весь 5-бис отсек, а точнее — вся средняя офицерская палуба, в течение минут десяти пополняла свои знания русского матерного из поистине неисчерпаемого запаса Исаева, после чего фонтан красноречия замкомдива внезапно иссяк, а из сауны вылетел полуодетый замполит с ворохом шмоток в руках и скрылся в своей каюте. Исаев в «обесчещенной» сауне париться не стал, а просто принял душ и в разгневанном состоянии убыл в командирскую каюту, где квартировал. Попутно командир отсека и вся вахта получили личный приказ Исаева выдраить к завтрашнему дню сауну до состояния операционной и сдать ключи от нее старпому. Уже из каюты донельзя расстроенный Исаев заказал себе цыпленка табака в постель, что было незамедлительно исполнено, и затих до следующего утра.

Со следующего дня у Николая Ивановича началась другая, поистине корабельная жизнь. Он стал присутствовать на всех разводах боевых смен, каждые четыре часа проверять вахту во всех отсеках, высунув язык, рисовать ежедневные боевые листки, в которые по причине «глобальных военных действий» писать отказывались все подряд. И что самое главное и неприятное, ему теперь приходилось каждую тревогу жаться в центральном посту на виду у Исаева. С этого дня контроль за бедным Николаем Ивановичем полностью взял на себя обиженный до глубины души замкомдив. Он следил буквально за каждым шагом замполита и даже выдал ему зачетные листы на знание устройства корабля. Опека Исаева была плотной и всеобъемлющей. В центральный пост, когда там находился замкомдив, постоянно докладывалось обо всех передвижениях зама, которые он публично комментировал, попутно давая несчастному политруку всевозможные маловыполнимые задания.