Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

За следующие семь дней замполит заметно осунулся лицом, умудрился ошпариться паром в машине 8-го отсека, невзначай сбросить защиту ГТЗА в 9-м отсеке, набить шишку гигантских размеров на темечке в трюме 10-го отсека и испытать еще массу других впечатлений от знакомства с устройством корабля. Единственной радостью несчастного бойца политфронта оставался неизменный ритуал снятия пробы, где он, забывая о различии в погонах, даже потихоньку жаловался мичману-коку на злопамятность и вредность Исаева, а тот, участливо покачивая головой, все подкладывал и подкладывал на тарелку замполита очередную порцию.

Так прошла неделя. Наконец на очередном сеансе связи был получен приказ следовать в какой-то полигон, где всплыть, ссадить замкомдива на буксир, для пересадки того на другой корабль, а самим следовать в базу, к родному пирсу. Известие это весь экипаж встретил, как всегда, очень радостно, подустав от порой безграмотных и не прекращающихся «войн», а уж замполит — чуть ли не со слезами на глазах, понятно, по каким причинам. И вот перед самым всплытием комдив три, славный капитан 3 ранга Голубанов, запросил добро продуть гальюны перед тем, как следовать на базу, да и для лишней отработки личного состава. Добро было получено, и «короли говна и пара» бодро принялись за дело.

Тут надо сделать небольшое пояснение. В основном для людей, мало знакомых с высокотехнологичным методом отправления естественных надобностей в подводной лодке. Разумеется, мало кто на суше задумывается над тем, почему все, что исторгает наш организм в унитаз, сливается бесследно, и остается киснуть, только если забилась труба. А дело в элементарном знании физики в рамках курса средней школы. Канализационные трубы проложены под землей, и все что мы льем в раковины и унитазы, сливается водой, естественно текущей вниз и захватывающей с собой все, что попадется по пути. А вот под водой, в подводной лодке, давление атмосферное, а за бортом, допустим, при глубине 50 метров, давление целых 5 атмосфер. И если предположить, что, как дома, ты нажал слив, то под силой забортного давления, которое гораздо выше атмосферного, вода просто ворвется в корабль. А потому и гальюны на подводной лодке устроены совсем по-другому, нежели над водой. Если говорить упрощенно, то гальюн на лодке представляет собой здоровенную бочку, на которую сверху пришпилен унитаз. И есть в этой бочке точка входа фекалий, то есть тот самый унитаз, и точка их выхода, она же забортный кингстон, или по-сантехнически — просто клапан. Так вот, когда личный состав, интенсивно «выдавливая из себя негодяя», заполняет эту самую бочку отходами своего организма доверху, ее и необходимо продуть за борт, совсем неэкологично развеяв дерьмо человеческое в глубинах океана. А чтобы все это ушло за борт свободно и без остатка, надо его просто выдавить давлением, которое будет больше, чем забортное. Для этого в бочке открывают забортный кингстон, потом через специальный клапан подается воздух под высоким давлением, и все успешно выбрасывается за борт. А чтобы эта адская смесь воздуха и дерьма не шарахнула в отсек через унитаз, то на нем тоже установлен клапан, сделанный в виде педальной захлопки, которая всегда закрыта. Пришел, подумал о высоком, напрягся, выдавил безобразие из своего бренного тела, отмотал пипифакс. Короче говоря, весь процесс ничем не отличается от берегового, кроме невозможности задымить сигарету, восседая на нержавеющем унитазе. И еще вместо кнопки на бачке у флотского унитаза внизу педаль. Нажимаешь — под весом твоего тела захлопка открывается, и все твои нечистоты смываются водой. Убираешь ногу — захлопка плотно прикрывает унитаз. Все. Вроде ничего особенного. Но грамотный корабельный офицер, находясь в морях, перед тем как спустить штаны, всегда сначала взглянет на манометр, установленный тут же, в гальюне, за дверцей сзади унитаза. А показывает он давление в этом самом говенном резервуаре. И опытный подводник, зайдя в гальюн по острой, да и не особо острой надобности, а тем более в море, обязательно сначала взглянет, а не осталось ли в баллоне какое-то остаточное давление, после его продувания.

Тем временем трюмные свое дело сделали, наполнив попутно отсеки чуть заметными пахучими миазмами, а на корабле неожиданно, гораздо раньше обещанного, объявили тревогу на всплытие. Поскольку обед естественным образом перенесся на более позднее время, а замкомдив собирал вещи и ему уже было глубоко по барабану, чем занимается вымотанный донельзя замполит, то и Николай Иванович расслабился. Он почуял, что его спустили с крючка и что скоро его страдания закончатся. А значит, можно и даже нужно предварительно подкрепиться для поднятия духа. И замполит, впервые за неделю, не отправился по тревоге в центральный пост, а, бросив в каюте фонарик, зачетные листы и даже ПДУ, рванул вниз, на камбуз, снимать праздничную пробу.