Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

Под «этим» Туровский, естественно, подразумевал меня. Под друзьями, наверное, «хачиков». А то и всех курсантов, вместе взятых. Сына как ветром сдуло. Видно, в таком состоянии папу ему приходилось видеть нечасто.

В дверь позвонили. Судя по голосам, кто-то пришел. Туровский злорадно захихикал:

— Вот за мной и пришли, Белов! Будем закругляться!

На пороге, сияя широченной улыбкой, возник еще один «автоматчик» — капитан 3 ранга Туманов. Похоже, Света успела сообщить ему о трагедии, разыгрывающейся в этой комнате, и он поспешил к нам разрядить обстановку.

— Здравствуйте, товарищи! Как дела на околонаучном фронте?

Лицо Туманова выражало безбрежное удовольствие, лучилось от блаженства и внутренней гармонии. Отпуск, дача, море, что еще надо человеку, чтобы достойно отдохнуть от военной действительности. Он был полная противоположность взбешенному Туровскому.

— Что, хохлы, прищурились? Юрка, ты что-то на себя непохож.

Туровский обреченно махнул рукой.

— Я скоро умом тронусь. Свалился на мою голову ноль полнейший. Володя, будь другом, прими у него хоть пару вопросов, я оденусь пойду.

Володя энергично потер руки.

Ради бога! Ступай, занимайся своими делами, я тут повоюю за тебя.

В душе я ликовал. Туманов с флота вернулся недавно, теоретическим училищным жирком обрасти не успел и четко знал, что на действующем флоте необходимо, а что нет. Поэтому над курсантами особенно изощренно не изгалялся, требовал в меру и звезд с неба хватать не заставлял.

— Ну, старшина, в чем ваши разногласия с моим многоуважаемым другом Юриком?

И все началось по-новой. Но совсем в другой интерпретации. Туманов спокойно выслушал зазубренные мной тексты, просмотрел нарисованные мной схемы, задал пару общих вопросов и подвел итог:

— На крепкий трояк ты тянешь без замечаний. Чего это Юрка к тебе прицепился? Ему что, времени своего не жаль?

Я в ответ только жалко улыбался. Слова Туманова меня окрыляли, но не более. Последнее слово все равно было за Туровским. И тот не заставил себя ждать. Кажется, даже пока он одевался, его попросту выворачивало наизнанку от тупоумия наглого и беспардонного курсанта. Метеором влетев в комнату, Туровский с нескрываемым раздражением спросил:

— Ну, убедился, каких туарегов воспитываем?

Туманов отреагировал очень спокойно:

— Юра. Мне кажется, свой трояк парень заслужил честно. По крайней мере, память у него отличная. Я проверил. Он точно по тексту учебника шпарит.

Туровский взорвался. Далее происходило что-то неописуемое. Вздыбившийся кавторанг буквально выдернул Туманова из-за стола и выволок в коридор. Оттуда в течение нескольких минут доносилось рычание и крики Туровского, изредка прерываемые робкими репликами младшего по званию. Бедный Вова Туманов! Чего он только не наслушался. И потакатель малодушный, и моральный развратник, и остолоп флотский, и что ему не будущих офицеров воспитывать, а телят гонять в глухой деревне. Всего и не упомнишь. Просто изнасиловал моего заступника. После этого концерта униженный Туманов убыл на кухню к женщинам и больше на сцене не появился.

Размазав идейного противника по стенке, Туровский снова возник передо мной. Настроен он был более чем решительно, и пощады на его лице я прочитать не смог.

— Встать!

Туровский вдруг превратился из чересчур горячего ученого в настоящего строевого офицера.

— Шагом марш обуваться!

Приказ начальника — закон для подчиненного. С тяжелым сердцем я поплелся в прихожую. Проклятые хромачи никак не лезли на ноги. Я измучился, но попросить ложечку для обуви не смел. Когда, наконец, я закончил процедуру и выпрямился, моим глазам предстала такая картина.

Слева, в проеме двери, скрестив на груди руки, с видом гордого римского патриция, уничтожившего орду варваров, высился кавторанг Туровский. Усы вздыблены, глаза метают молнии, только сабли не хватает. Справа у двери на кухню его жена. Она тоже успела переодеться, выглядела очень соблазнительно в короткой юбочке, выгодно подчеркивающей красивые ноги, и обтягивающей футболке, детально обрисовывающей остальные женские достоинства. Друг друга они не видели. Зато я их обоих — прекрасно.

— Ну что? — спросила Светлана беззвучным жестом.

Я опустил глаза и отрицательно покачал головой.

— Одну минуту! — Она сделала руками ободряющее движение и решительно вышла к мужу.

— Юрочка! Можно тебя на минутку?

И не дожидаясь ответа, подхватила того за руку и увлекла за собой в комнату. Тот попытался вывернуться, но уверенная женская рука ласково, но твердо направила движение мужа в нужную сторону. Дверь за ними закрылась. Я же остался в пустой прихожей в совершенно глупом положении: уйти нельзя, остаться тоже. Первые пару минут супруги звуков не подавали вообще. После послышался звериный рык Туровского, периодически прерываемый сеансами тишины. Постепенно сеансы становились все продолжительней, а рычанье моего учителя все короче. Потом оно вовсе прекратилось. По моему разумению, на это ушло минут десять. Потом дверь тихонько открылась.