Стопы благовестника

— В вагоне, когда нас грабили, я спрятал два червонца, бывшие у меня, и отдал грабителям советские знаки, сказав при этом, что у меня нет червонцев, те, что лежали в моем кармане, мне не принадлежали. Не так поступил покойный. "Вот два червонца, у меня нет больше, — сказал он грабителям и, действительно, у него не было больше, — вспоминал служитель баптистских церквей Закавказья Сергей Васильевич Белоусов, сопровождавший Павлова в последнем путешествии. — А если бы было сто, он и тогда бы отдал им. Так, верный во всем и везде, жил этот примерный старец. Сделки с совестью, приспособления к жизни и обстоятельствам покойный не знал. Всю жизнь кочуя с одного места на другое, имея лишь необходимое для жизненного обихода, не привязывая сердце к земному, прожил этот старец семьдесят лет. Никогда не пожалел он о том, что сделал этот именно, а не другой выбор в жизни. А жизнь его шла торным путем: аресты, ссылки, тюрьмы, кандалы, лишения. Для чего этот неутомимый труженик изучал языки? Для того ли, чтобы получить выгодное место в мире? Нет, только для пользы распространения Царства Божия на земле. Как и апостол Павел он мог сказать: "Для меня жизнь — Христос, а смерть — приобретение".

Перед погребением на трибуну вышел сын покойного Павел Васильевич. Худощавый, с опечаленным осунувшимся лицом, он начал говорить об отце, превозмогая слезы.

— Кто из известных нам современных людей более всего воплотил заповедь Господню: возлюби Господа Бога Твоего всем сердцем твоим и ближнего твоего как самого себя? Кто все свое сердце целиком и безвозвратно, безраздельно отдал Богу, кто свой мозг, в котором помещалось Знание двадцати четырех языков, посвятил ближнему? Ища таковых среди современников, мы невольно остановимся на личности усопшего. Для чего мы стоим здесь? Для того, чтобы полной грудью вдохнуть в себя аромат этой возвышенной жизни, вдохновиться примером мучеников и героев веры. Он оставил многочисленное духовное потомство, которое не преклоняет свои колена перед Ваалом греха, и многие из нас, подобно Елисею, разлученные с ним огненной колесницей смерти, смотря вверх, готовы воскликнуть: "Отец мой, Отец мой, колесница Израиля и конница его". И мы подхватим падающую сверху милоть, этот великий духовный плащ Илии, плащ пророческого энтузиазма, жара и кипения веры, готовность продолжать начатое Христом великое дело обновления мира. Об этих героях веры апостол Павел говорит в Послании к Евреям: те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, пещерам и ущельям земли, в милотях и козьих кожах. Пророка наших дней Василия Гурьевича, всю жизнь побиваемого камнями вражды за то, что звал к первоначальной чистоте апостольской церкви, к возрождению, предостерегал от надвигающейся опасности безверия, обличал суеверия и неправду. Сотни душ будут славить Господа за то, что в тяжелое безотрадное время Он послал в наш двадцатый век Своего пророка, дерзавшего во имя Господа свидетельствовать о Нем, как о едином Спасителе…