Стопы благовестника

Стихли траурные речи, гроб плавно опустили в отверстую могилу, глухо зашлепали комья земли по крышке. Церковный хор торжественно и вдохновенно пел погребальные гимны. Никто не спешил уходить от выросшего холма, заваленного ворохом цветов.
Вослед похоронной церемонии на адрес друзей и родственников покойного много дней подряд шел нескончаемый поток писем и телеграмм. "Смерть Василия Гурьевича завершила первый героический период истории русского баптизма, — писал из Ленинграда друг Павлова Иванов-Клышников. — Радостен итог полувековой работы: свет Евангелия зажжен от края до края русской земли и уже не может потухнуть, на опустевшее место почившего ветерана встали сотни и тысячи молодых работников, готовых, как он, всю свою жизнь положить на алтарь Христа. Ныне отпускаеши раба Твоего, Владыко, с миром, ибо видели очи его спасение, которое Ты уготовал русскому народу". Христианский мир Запада тоже переживал скорбные дни, в странах Европы и Америки хорошо знали труды Павлова. Представители заграничных баптистов Портер и Фильбрандт направили в Тифлис сочувственное послание: "По случаю смерти дорогого брата-старца Василия Павлова выражаем родственникам покойного и всему русскому братству наше искреннее соболезнование, память усопшего борца за Евангельскую Истину светло запечатлена в братских сердцах и истории баптистов всего мира. Бог да утешит вас".
Теплый вздох сопереживания донесся с восточной окраины России. Дальневосточные христиане не могли забыть благословенных встреч с пастырем-миссионером, посетившим их края десять лет тому назад. "Василий Гурьевич всю свою благовестническую жизнь провел в тюрьмах и изгнании, а при посещении им нашего Дальнего Востока, на долю его выпало испить еще раз горькую чашу страданий. Гонительная рука царского правительства и тут не оставила его в покое: по приговору одесского окружного суда ему пришлось некоторое время отсидеть в Благовещенской тюрьме. Но это нимало не сломило в нем энергии так, чтобы он отказался от упорного труда на пути распространения благой спасительной вести. По выходе из временного заключения, он с удвоенной силой начал снова работать для Господа и вскоре ему удалось осуществить намеченный братьями Г.И. Мазаевым и Н.В. Одинцовым план по организации дальневосточного отдела Всероссийского союза. Кроме того Василий Гурьевич немало потрудился и в самих общинах нашего отдаленного края, введя в них такие порядки, которых раньше не было, и тем увековечил в них благородную память о себе самом. Поэтому мы, соболезнуя об утрате несокрушимого столпа Всероссийского братства, считаем своим святым долгом с благодарностью засвидетельствовать о понесенных трудах на Дальнем Востоке. Пусть светлая память о нем живет в признательных сердцах наших и пусть Господь утешит дорогую сестру Александру Георгиевну — супругу почившего и семейных его в этой невозместимой утрате.
Ваши по вере, надежде и любви от имени Дальневосточного союза – Г.И. Шипков".
Теплые, простые, возвышенные строки писем и телеграмм сплели еще один пышный и яркий венок памяти праведника, который покинул бренный мир и ушел в вечные обители Отца Небесного.
Не отыскать теперь следов к праху Василия Гурьевича. Тифлис разрастался со временем и скромный островок Молоканского кладбища, отделенный по произволу начальствующих особ господствующей церкви массивной кирпичной стеной от православных захоронений, сочли не заслуживающим внимания потомков. Новый микрорайон с многоэтажными домами превратил кладбищенскую землю за пределами древней ограды в общегородскую территорию.
Время основательно заметает следы на лике земли, но оно не властно над духовным наследием. Целы и невредимы еще подшивки старых журналов "Слово Истины", "Христианин", "Баптист", "Беседа". Обветшалые, читанные-перечитанные страницы хранят статьи, проповеди, беседы и переводы Василия Гурьевича Павлова. Истлеют манускрипты, но не исчезнут слова, запечатленные на них. От сердца к сердцу потянутся они, от поколения к поколению. Наглядное подтверждение тому — тысячи духовно возрожденных христиан России, объединенных сознательной верой в искупительную жертву Сына Божия. К созиданию этого живого храма приложил свое сердце провозвестник Евангелия Василий Гурьевич Павлов.