Stories of Marvel (СИ)

— Не вставай, все кончено, — почти молит Тони, когда Стив снова падает на пол изломанной куклой.

— Да я только начал, — и вновь поднимается на ноги, шатаясь, как пьяный. Стив Роджерс, что даже не пьет. Такой идеально-правильный мальчик. Такой невыносимый зануда, что скулы сводит и зубы скрипят.

Такой охуенный друг и любовник.

Тони не будет вспоминать первый раз и все те, что случались потом. Как Кэп скидывал свой маскарадный костюм прямо на пол, стоял в лаборатории Тони красивый и голый — чем не статуя работы Донателло? Не будет вспоминать вкус его кожи, что отдавала почему-то клюквой, черникой и тмином.

Он был таким одиноким. Капитан родом из прошлого века.

Потерянный мальчик, застывший почти на столетие во льдах. Потерянный мальчик, что просто хотел быть кому-нибудь нужен.

Спустя столько лет Старк снова чувствует те осколки снаряда, что вдруг зашевелились в груди и медленно плывут прямо к его холодному сердцу, царапая нервы при каждом выдохе-вдохе.

“Ты не умеешь любить, ты всегда сам по себе, для себя”, — бывало говорил ему Роджерс, устроясь головой где-нибудь на животе и бедре. Покрытый спермой и потом, дышащий все еще тяжело. Как после долгой долгой-долгой пробежки. До края земли и обратно.

“Тебе это нравится, Стиви. Я нравлюсь тебе”, — отвечал обычно с ухмылкой, ни разу не услышал возражений в ответ. И подтверждения тоже.

Потому что Баки и тогда стоял между ними, вот только Тони не знал. Вот только Тони предоставил прошлому хоронить мертвецов. А они вдруг восстали, даже не как феникс из пепла.

Сейчас Кэп едва стоит на ногах, и уложить его не составит труда. Один только залп из ладони. Вот только пока-еще-не-покойник снова рушит все планы. Толчок слабее подножки, но Кэпу хватает. Кэп хватает его поперек и со всей дури швыряет о стену. Щит поднимается вверх и опускается вниз снова и снова. Опять.

Тони не больно. Тони чувствует, как его костюм умирает. Тони почти невредим. Ссадина на лице и порезы ни в счет. И не такое бывало. Всего на секунду представит — один удар чуть повыше, и голову с плеч Железного человека долой.

Стив замирает. Смотрит с ужасом будто. Так, словно мысли прочел. Так, словно сам собирался…

Роджерс выдирает щит из обломков костюма, помогает своему Баки подняться. В груди у Тони печет. Там будто небольшой костер развели или плеснули порядочно магмы.

— Щит не твой. Не заслужил, — хрипит Тони Старк ему в спину.

Щит, который сделал отец, а этот упырь забрал его жизнь, и теперь ты посмеешь?..

Глухой удар об пол, шаги, тишина. И только снежинки кружатся вокруг, да ветер ледяной задувает. Пустота. Тони Старк где-то посредине Сибири в том, что осталось от лучшего из костюмов. Рядом — щит Капитана Америки из вибраниума. Кажется игрушкой, что бросил ребенок, всласть наигравшись.

Мгла снаружи все тревожнее, гуще.

Очень хочется спать. Кровь из порезов льется на руки.

“Прости меня, Тони. Прости, я иначе не мог. Я всегда его выбирал. Я всегда его выбираю. Прости меня, Тони. Прощай”, — слышит где-то в своей голове.

Может, просто буря завывает снаружи.

========== 6. Клинт/Пьетро ==========

У них почти ни мгновения передышки в этой безумной гонке против сорвавшегося с привязи ИИ. Железки с набором микросхем, возомнившей себя спасителем мира. Альтрон множит сущности быстрее, чем плодятся кролики на какой-нибудь ферме в Техасе, и они должны торопиться, пока этот мир еще существует, пока они еще могут сделать хоть что-то.

У них ни секунды свободной, но Пьетро принимает чашку крепкого кофе из теплых рук. Пальцы встречаются на один только миг, и его прошибает мгновенно. Разрядом вдоль позвонков, молнией к каждому из нервных окончаний, контрольным — в мозг.

Скрипнет зубами. Так не должно быть. Так не правильно. Не он, не сейчас. Выдавит скупо:

— Спасибо.

— Пустяки. Бодрость духа нам всем еще пригодится, как и силы, — Клинт отходит к окну, поправляя лук за спиной.

Оттянет вниз пару планок, вглядываясь в клубы пыли на заброшенной трассе, подсвеченной нежно-розовым из-за солнца, почти нырнувшего за горизонт. Пьетро зависает на длинных мозолистых пальцах. Он видел так часто их, натягивающими тетиву. Он представлял, как эти пальцы могли бы… он и сейчас представляет.

У них ни свободной секунды, но Пьетро пьет свой напиток, закрывая глаза. Черный кофе с одной только щепоткой корицы, что Клинт для него приготовил. Клинт… варил для него.

Возможно, он думает очень уж громко, но Ванда в другой части дома отчетливо фыркает и наверняка прямо сейчас закатила глаза. Ванда… она всегда понимает. Это не значит, что она должна одобрять.

— Ты — полный придурок, братишка. Нашел тоже время, — раздастся беззлобно в его голове без намека на ожидание хоть какого ответа.

— Я пылью здесь вся пропиталась, пойду подышу, осмотрюсь. Мальчики, не скучайте, — накинет что-то на плечи и растворится в ночи, не дожидаясь ни одобрения, ни упрека.

Клинт отойдет от окна, и жалюзи громко щелкнут, возвращаясь на место. Как спуск курка в тишине. Как свист стрелы, что летит к своей цели. Летит, чтобы пронзить чье-то сердце насквозь. Сердце, что больше никогда не срастется.