Stories of Marvel (СИ)

Это было? Это могло быть просто сном? Или одной из граней реальностей, которыми Танос играет сейчас, как кости бросает. Это могло быть? Мальчишка, что рассыпался в прах у него на руках. Мальчишка, что цеплялся немеющими пальцами и шептал, шептал. Он шептал, даже когда губ уже не осталось.

“Мистер Старк… так больно… мне страшно”

Это было? Это был просто бред?

Но почему тогда все эти годы Тони Старк рыщет по странам и городам, как безумный? Он вглядывается в лица, пытаясь сверить черты. Пытаясь разглядеть, узнать того, кого быть в живых просто не может…

Сейчас он стоит на мосту.

Сейчас он стоит и смотрит на волны.

Стоит. Прямо здесь. Питер Паркер. Ответом и целой сотней новых вопросов.

Тони… Тони чувствует, как льдинки царапают горло, как мост плывет под ногами, как качается и скрипит.

Питер Паркер.

— Питер… — получается хрипло, как будто долго кричал под дождем вот на этом самом мосту. Как будто запрокидывал горло в небо. Как будто связки покрылись инеем, даже льдом. — Питер, как же это возможно?

Мальчишка вздрогнет, роняя наушники, обернется к нему. В его глазах — только пленка дождя и что-то сродни вежливому удивлению, что так быстро, почти за мгновение сменяется диким восторгом, когда он его узнает.

— Мистер Старк!? Обалдеть? Правда вы? Ни фига же себе?! А откуда вы знаете меня? Хотя, наверное, это тетя Мэй постаралась? Ведь вы же не он? То есть, не так. Не совсем. Наверняка какой-то двойник. Да пофиг. А можно нам селфи? Вот же Нед обалдеет….

Пацан будет долго трындеть и прыгать вокруг, как сайгак. Пацан будет фотать его беспрестанно и выпросит даже автограф. Тони… через пару минут отомрет и выдавит что-то из себя про кофейню, где сухо и нет толп этих туристов. А там кружку с дымящимся кофе так сильно, задумавшись, стиснет, что та немедленно треснет, плеснет кипятком на ладони…

Питер. Питер Паркер. Живой.

Так больно. Там, в сердце, которое очень давно почти прошили навылет шрапнелью.

— А вы ведь, наверное, что-то хотели? Ох, тетя всегда говорит, что я очень много болтаю…

“Вы что-то хотели?”

Для начала узнать, как такое возможно. Ты жив, ты здесь и не помнишь ни мига. Ты жив, ты не умер… живой…

— Мистер Старк?

— Да… извини, задумался просто. Ты что-то сказал?

— Вы меня зачем-то искали…

— Стажировка… ты выиграл грант…

— Стажировка у Старка? Ух ты, как круто… и вы приехали сами?

— Да, просто был здесь по делам…

Ты жив, и ты дышишь… и боже… пускай ты не помнишь ни мига. Я сделаю все… я найду, как вернуть остальных. Никуда больше, Питер… никуда… никогда.

========== 8. Клинт/Наташа ==========

— Это неправильно, Бартон, — ее волосы, как застывший огонь, ее голос острее клинка, которым рубит врагов направо-налево, не жалея, не оборачиваясь на горы мертвых тел позади.

Клинт чувствует тепло ее кожи, когда опускает ладонь на запястье. Туда, где нет метки с именем “Клинтон”. Туда, где только плотный рубец змеится, так напоминая клеймо. В Красной комнате, где ее обучали, метки удаляют задолго до инициации, еще на самом первом этапе. Ничто не должно отвлекать от миссии. И так все становится проще. Конечно же, даже убийства.

— Я был уверен, что тебя уже нет. Когда метка поблекла, мне сказали…

…ему сказали, что соулмейт уже мертв. Ведь никто из гражданских не мог знать о технологиях, навсегда и полностью убирающих метку, глушащих связь. Это было… казалось всегда невозможным.

— Меня отправили, чтобы убить тебя. Они тоже не знали.

— Ты оставил мне жизнь и привел меня в Щ.И.Т. Два года прошло…

— Я не смог бы иначе. Они ослабили связь, но ее отголоски где-то внутри… я не смог бы даже поднять руку, не то что натянуть тетиву.

Его пальцы путаются в ее волосах, обводят линию скулы, ложатся на губы. Наташа опускает ресницы.

Вдох-выдох.

Это пройдет. Это всего лишь шок, изумление. Соулмейт ее отыскал, смог найти и, как оказалось, узнать — такую ущербную, сломанную, без метки. Отыскал, а теперь вот решил расставить все точки над i.

Зачем? Зачем же ты все усложняешь?

— Я сразу узнал тебя, Нат, — он шепчет так хрипло, он выдыхает, а на ее теле все волоски поднимаются дыбом, и огненная плеть — точно вдоль позвонков. — Я не мог думать и не получалось дышать. Я смотрел и тонул, умирал. Я не смогу… если тебя не будет рядом, не станет.

Ты мне н у ж н а . Ты — моя жизнь, ты — мой воздух и смысл.

У него пальцы трясутся и губы белеют. Он тянется, не в силах запретить себе отступить. Он тянется… ближе… он ждал ее… боже… всю свою жизнь, все эти бесконечно длинные годы.

Он ждал, но был уверен, что ее нет и не будет. Он встретил Лору и построил ей дом. У них Купер и Лила, и еще один малыш на подходе. У них тихая, уютная жизнь, и свою жену он считает лучшей из смертных, своим добрым другом, вот только все это… немного не то. И метка — черная аккуратная вязь на запястье, где русскими буквами это имя: Наташа. Метка зудит и горит с того дня, как он встретил ее, как умер, как снова родился…

Она отодвинется чуть, и его губы скользнут по самому краешку рта. И уже это прошибает разрядом. Влага собирается в уголках глаз.