Сторона защиты. Правдивые истории о советских адвокатах

— Или вот еще была одна старушка. Нуждалась, одалживала по рублю. Тоже библиотечный работник… После ее смерти обнаружили среди тряпья завернутый в тряпицу бриллиант таких размеров, что ему не было цены. Выяснилось, что старушка — родная сестра королевы Сиама, русской женщины, которая много лет назад прислала сестре «на черный день» этот бесценный бриллиант. Настолько бесценный, что нищая старуха так и не решилась его кому-либо показать…

— Надо же! — захлопала глазами секретарь, но заведующий юридической консультацией уже убрал с лица улыбку:

— Софья Михайловна, зайдите ко мне.

— Степан Иванович, прошу прощения… — Ровенская обернулась к невидимому посетителю.

— У вас кто-то есть на приеме? — опередил ее заведующий. — Ничего страшного. Попросите граждан подождать.

Не оборачиваясь и не давая Соне времени что-нибудь возразить, он проследовал в свой кабинет:

— Присаживайтесь.

Девушка села на краешек стула и выжидающе посмотрела на своего руководителя стажировки. На коленях у нее лежали шариковая ручка и блокнот, так что сейчас Ровенская больше всего напоминала отличницу с юридического факультета перед лекцией любимого, но строгого профессора.

— Вы что, с ума сошли?

Начало разговора явно оказалось для девушки неожиданным.

— Где ваша сумочка, Софья Михайловна?

Ровенская сделала непроизвольный жест рукой вокруг себя, потом сообразила:

— Там осталась. В кабинке…

— У вас было в ней что-нибудь ценное? Потому что к нам сюда ходят очень разные люди. Это ведь раньше, когда-то рассказывали, что у блатных адвокат был «в законе», как доктор. И что воровать у него считалось не по понятиям. А теперь посетитель залезет к вам запросто в сумочку или в карман, да и вытащит деньги…

— Я сейчас… я сейчас заберу! — Девушка начала подниматься со стула, но заведующий консультацией движением ладони возвратил ее на место:

— Ладно. Сидите. Это будет урок вам на будущее…

Когда писателя Виктора Шкловского спросили, какие женщины ему больше нравятся, он ответил сразу — виноватые. Степан Иванович был доволен произведенным эффектом и перешел к делу:

— Софья Михайловна, я слышал, как вы на всю консультацию обсуждали дело Бродского. А если бы не только я это услышал? Например, кто-нибудь из посетителей, случайный человек… Или, наоборот, не случайный… Вы представляете, какие могут быть последствия? Для вас, для меня, для всего нашего коллектива?

— Ну, за разговоры у нас уже не сажают… — попыталась ответить хоть что-то упрямая Соня.

— Вы уверены? — многозначительно поднял брови Никифоров. — Вообще, чтоб вы знали, милейшая Софья Михайловна, тюрьма — это вовсе не самое страшное для адвоката. За двадцать с лишним лет в профессии я уже больше времени провел за решеткой, пока общался со своими подопечными и читал материалы дела, чем какой-нибудь авторитетный уголовник…

Заведующий консультацией кивнул в направлении адвокатских «кабинок»:

— Кто это такой?

— Ученый, математик. Кандидат наук. Его зовут Револьт Иванович…

— Пименов.

— А… откуда вы знаете? — удивилась девушка-стажер.

Услышав такое редкое даже для Страны Советов имя, заведующий консультацией моментально сообразил, о ком идет речь:

— Так получилось.

В шестьдесят втором или в шестьдесят первом году он по поручению президиума коллегии принял на себя защиту одной аспирантки из Института русской литературы, которая распространяла по городу самодельные прокламации с требованием освободить этого самого математика из заключения. Само по себе уголовное дело особого интереса не представляло — на суде она быстро все осознала, покаялась и получила условный срок. А вот личность человека, с которым его подзащитная даже не была знакома, но из-за которого поломала себе и жизнь, и судьбу, заинтересовала адвоката Никифорова по-настоящему.

Из материалов КГБ СССР, которые он прочитал перед судебным процессом, следовало, что Револьт Иванович Пименов в 1948 году поступил на дневное отделение математико-механического факультета Ленинградского государственного университета, а в 1949-м написал заявление о выходе из комсомола, после чего на некоторое время был помещен в психиатрическую больницу. В 1953 году его все-таки исключили из комсомола и университета за конфликт с ректором, но затем восстановили и даже дали возможность получить диплом. В марте 1956 года, уже работая ассистентом на кафедре математики Ленинградского технологического института пищевой промышленности, Пименов размножил на машинке доклад Никиты Сергеевича Хрущева на закрытом заседании XX съезда КПСС «О культе личности И. В. Сталина» со своими примечаниями, а в ноябре того же года написал «Венгерские тезисы», посвященные подавлению советскими войсками восстания в Венгрии.