Сторож брату моему

– Пусть будет по-вашему, вы меня почти убедили – хотя, конечно, решение вопроса зависит не от меня и не от вас. Для нас теперь самое важное – спланировать свои действия, а не чужие. Итак, исходя из двух квадратных метров на человека…

– Исходя из этой предпосылки, мы можем в корабль с такой примерно массой, как у нашего – представьте просто, что мы взяли эту нашу посудину и выкинули из нее все научные приборы, все салоны, сделали палубы раза в полтора ниже, и так далее, и тому подобное, – в таком случае, доктор, мы сможем, оборудовав в каждой палубе трехили даже четырехъярусные… м-м… назовем их ячейками – ну, по аналогии с пчелиными – каждая на одного человека, – мы сможем за один рейс забрать приблизительно шесть тысяч человек. С учетом потребной для них на рейс провизии – при условии, что они будут потреблять не так уж много, ведь дробить камень им не придется, – масса груза окажется примерно такой, какая под силу нашим двигателям.

– Шесть тысяч… Хорошо, пусть это тоже будет нашей исходной цифрой, хотя бы в первом приближении. Итак, разделим сто тысяч на шесть… Ну, пусть сто двадцать тысяч для простоты… Получим двадцать. Двадцать рейсов одного корабля. Мы знаем, что на Земле собирались заложить…

– Еще четыре машины, доктор.

– Считая с нашим, пять. Итак, каждый корабль должен будет сделать не менее четырех рейсов.

– С математикой трудно спорить.

– Каждый рейс потребует не менее полугода.

– Итого два года…

Уве-Йорген чуть усмехнулся – просто приподнял левый уголок рта; он нередко усмехался так, к этому привыкли.

– Совершенно правильно, два года. Теперь прибавим сюда еще, самое малое, полгода; они понадобятся для того, чтобы достроить те корабли и соответственно оборудовать их, испытать, наконец, а нашему кораблю они будут нужны для переоборудования…

– Полгода – это минимум, доктор. Это голодный паек времени: не забудьте, что на кораблях полетят экипажи, а их нужно еще соответственно подготовить; полетят, разумеется, врачи, и мало ли еще кто: ведь организовать и провести эвакуацию, хотя бы посадку на корабли, будет не так уж просто: мы ведь не знаем, с кем нам придется иметь дело – я имею в виду здешних жителей…

– Вы правы, Рыцарь, у вас методический ум. Итак, от двух с половиной до трех лет потребуется нам для того, чтобы очистить планету и с легким сердцем включить наши установки.

– Наверное, так оно и есть, доктор. Так что же говорит ваша наука – располагаем мы таким временем?

Аверов долго сидел, опустив голову и машинально складывая принесенный им листок с графиком. Потом он поднял глаза.

– Конечно, все это не так просто, далеко не так просто, как рассчитать количество рейсов, нужных для эвакуации – хотя и там мы исходили во многом из произвольных данных… Те цифры, какие есть у меня сегодня, говорят, что этого времени – двух с половиной или трех лет – у нас, вернее всего, не окажется.

– Насколько, я понимаю, речь идет о вероятности…

– Вот именно. Так вот, вероятность того, что такое время в нашем распоряжении будет, – по моим сегодняшним данным – меньше пятидесяти процентов.

– Гм… И намного меньше?

– Этого я пока не могу сказать. Поскорей бы вернулись наши коллеги – хотелось бы показать новые данные доктору Шувалову и выслушать его мнение…

– Будем надеяться, что они вернутся. Но меня сейчас интересует другое… Мы рассчитали все сроки, исходя из того; что стартуем на Землю в ближайшее же время.

– Конечно.

– Итак, можно считать, что отсчет времени уже начат. Но ведь на самом деле время нашего старта зависит от того, как скоро и как спешно наши товарищи договорятся с местным населением?

– Безусловно, это так.

– А если они не договорятся? Ведь альтернативы у нас нет: Если бы можно было связаться с Землей, если бы там начали форсированное строительство кораблей и подготовку экипажей и персонала немедленно… Но связи у нас нет.

– Вся надежда на то, что Шувалов договорится, – сказал Аверов. – Знаете – у него удивительный талант убеждать людей… К тому же у нас нет иного выхода.

Уве-Йорген помолчал.

– Если это выход, – медленно проговорил он наконец.

Аверов взглянул на него.

– Пожалуйста, не позволяйте себе думать так. Рыцарь, – сказал он. – Во всяком случае, пока не вернутся наши и мы не обсудим все с ними.

– Обождем. Осталось… час сорок семь минут. Предлагаю встретиться через два часа – конечно, если профессор и капитан не вернутся раньше.

– Хорошо, – согласился Аверов. – Через два часа.

– Вот он, судья. Мы доставили его, как полагается.

– Вы поступили хорошо. Донесение я прочитал. Искал ли он дорогу к запретному месту?

– Нет, судья. Мы этого не видели. Но он был в городе, где никто не должен быть…

Шувалов огляделся. Комната была небольшой, на возвышении стоял стол, за ним сидел пожилой человек в одежде того же покроя, какая была на остальных, – короткие штаны, просторная рубашка, надевающаяся через голову. Шувалов огляделся. Сесть было не на что.

Судья с любопытством глядел на него.

– Ты странно одет, – сказал он Шувалову; голос звучал доброжелательно. – Где так одеваются?

– М-м… Там, откуда я прилетел.

Судья засмеялся.