Сторож сестре моей. Книга 2

Холодным, уверенным тоном Бенедикт начал перечислять все то, с чем дирекции приходилось сталкиваться за последние два-три года: судебные процессы, постоянное вмешательство и расследования правительства, активное расширение дела в удачные годы, что привело к нескольким крупным краткосрочным займам.

— Учитывая недавние трагические события… — На мгновение голос Бенедикта дрогнул, и Норрис заметил, как Чарльз стиснул ручки своего кресла. — Трагические события, — повторил Бенедикт, медленно обводя взглядом всех членов правления, каждый из которых в той или иной степени приходился ему родственником, — заставили меня задуматься о собственной смертности. Неохотно я пришел к заключению, что не располагаю хрустальным шаром и больше не чувствую уверенности, что проблемы нашей компании исчезнут, если еще больше работать, еще безжалостнее бороться с конкурентами.

Он замолчал и взял стопку подшитых документов.

— Мы должны реорганизовать компанию, пустив в оборот акции «Тауэрс», пока еще в нас верят.

Все заговорили одновременно. В течение нескольких мгновений Бенедикт терпеливо ждал, потом резко стукнул рукой по столу.

— По многим причинам, но главным образом потому, что я решил на сей раз прислушаться к советам финансовых и юридических консультантов, акции «Луизы Тауэрс косметике» не будут включены в общий пакет, предложенный на продажу. Эти ценные бумаги в настоящее время оцениваются и выделяются в отдельный пакет, чтобы я мог частным образом выкупить их, а затем оформить «Луизу Тауэрс» как самостоятельную, частную компанию.

Это была неправда. Никто не советовал Бенедикту проделать такую операцию, и она явилась новостью для Норриса. Он был ошеломлен и видел, что Чарльз — тоже. Чего не скажешь об остальных членах правления. Не последовало никаких вопросов; все они знали, откуда появилось косметическое подразделение, и в прошлом Норрис слышал, как многие из них сетовали по поводу этого сумасбродства.

Часа через два правление разделилось на три группы, чтобы изучить и обсудить сложные отчеты, подготовленные финансовыми консультантами компании. Снова и снова назывались брокерские фирмы и соответственная цена акций, на которую следует рассчитывать. Было понятно, что потребуется несколько недель, чтобы полностью оформить предложение на продажу.

Члены правления начали выходить из зала; Норрису было очевидно, что Чарльз хотел задержаться и поговорить, но Бенедикт так же очевидно не хотел.

— Я позвоню тебе через пару дней, — бесцеремонно бросил он Чарльзу, покидая зал и направляясь в свой кабинет.

На следующий день Норрис понял, почему Бенедикт не пожелал продолжить беседу с Чарльзом и менее всего был расположен обсуждать фирму «Луиза Тауэрс, Инкорпорейтед».

Бенедикт вызвал Норриса около двух часов в свой кабинет; Грег Филлипс, юрист, занимавшийся личными делами Бенедикта, и один из распорядителей Фонда Бенедикта Тауэрса, терпеливо сидел в большом, приземистом кресле у окна. Бенедикт жестом указал Норрису на второе кресло рядом с Филлипсом и продолжил чтение документа за своим столом.

Наконец, минут через пятнадцать, он поднял голову и взглянул на Филлипса, а затем пристально посмотрел на Норриса.

— После реорганизации «Луизы Тауэрс» в самостоятельно оформленную компанию, на основании этого документа, как я понял, Чарльз Тауэрс полностью исключен из участия в делах фирмы, после моей смерти контрольный пакет акций «Луизы Тауэрс» переходит к Кристоферу Тауэрсу, известному как Кик, будет находиться под опекой до достижения им тридцати лет, и будет передан ему при условии, что правление «Луизы Тауэрс» аттестует его как добросовестного сотрудника, поработавшего на каждом уровне в компании в течение как минимум пяти предшествующих лет. — Он замолчал, а потом добавил с кривой усмешкой: — Я также понимаю, что если я умру до того, как Кику исполнится двадцать пять, он не будет поставлен в известность, что, возможно, станет владельцем компании, до тех пор, пока Луиза не сочтет это разумным, если она переживет меня, или вы, Филлипс, как адвокат.

— Все верно, — сказал Филлипс.

— Этот пункт… — Бенедикт передал документ Филлипсу. — Вы уверены, что это условие делает абсолютно невозможной продажу «Луизы Тауэрс» после моей смерти? Что «Луиза Тауэрс» останется закрытой корпорацией, принадлежащей потомкам семьи Тауэрс, и что ни одна акция не может быть продана без…

— Единственный способ, каким она может быть продана — и даже в этом случае не конкуренту, — с одобрения Кика после получения им в собственность контрольного пакета, вместе с полным согласием правления.

— А тогда, будем надеяться, в правление войдет Фиона Тауэрс по достижении ею двадцати восьми лет, при условии, что она будет соответствовать вышеназванным профессиональным требованиям? И Зоя Тауэрс, моя племянница, тоже? И мужья обеих, при условии, что правление в полном составе одобрит их кандидатуры, кем бы они ни были?

— Да, — в голосе Филиппса не чувствовалось ни малейшего признака раздражения или усталости, хотя он просматривал все эти пункты далеко не один раз.

Бенедикт едва заметно улыбнулся.