Сторрам

Они стояли на построении, их уже пересчитали, и Гаор ждал очереди на обыск, когда краем глаза заметил, что какая-то машина въезжает на стоянку под административным корпусом, и даже успел удивиться: чего это фургончику надо здесь так поздно, когда все работы закончены, а свободных канцеляристов и след простыл, и тут же забыл об этом: на обыск пошла его десятка.

Обыск, лёгкий пинок дубинкой пониже спины, и можно сбежать по лестнице вниз мимо надзирательской в коридор и… и всё, вот теперь его время!

Как всегда, вечером шум, суета и толкотня в спальне и умывалке, в столовой женщины уже расставляют миски, наготове кастрюли с кашей и ломти хлеба.

– Все что ли ча?

– Все, Мать, – весело отвечает Старший, занимая свое место.

– Ну и ладноть.

Наступает сосредоточенная тишина жевания первых ложек, самые неугомонные трепачи замолкают в начале еды, это под конец, под чай, опять языки заработают, а сейчас ни до чего. Старший грозно поглядывает на недавно купленных парней: не вздумали бы шкодничать! У нас за едой завсегда порядок был.

– Рыжий, седни куды гоняли?

– На склады, подарки привёз.

– Ага, нам уж шумнули, завтрева с утра в зал повезём.

– А чо за подарки? – удивился Медок.

Стол дружно грохнул хохотом.

– Не нам понятно.

– Праздник скоро, вот голозадые и запасаются.

– На дамбу не погонят, кто знат?

– Нет, – отвечает Гаор и объясняет, – я там третьего дня проезжал, не похоже, чтоб прорывало, паводок в этом году маленький.

– А жаль, – искренне вздыхает Булан.

– Не додрался, понимашь, – в тон заканчивает за него Тарпан.

– И «по мягкому», понимашь, мало отвесили, – серьёзно кивает Полоша.

И снова дружный хохот.

В гостиной удивительное сочетание строгости и уюта. Никакой казённости, но и никакой расслабленности. Строгое, но не аскетическое мужское жильё. Электрокамин с хорошей имитацией пламени, удобная обтянутая кожей мебель, выдержанный коньяк, дорогие, но ни в коей мере не вычурные рюмки. И неспешная уважительная беседа равных, хотя и возраст, и положение собеседников значительно различаются.

– Вы затеваете большое дело.

– Да, и если Огонь позволит развернуть его до желательной величины, то я смогу обеспечить и детей, и внуков.

– Большое дело требует серьёзных вложений.

– Да, полковник. И я не могу рисковать пробным вложением. Именно поэтому я и обратился к вам. Вы же знаете, аукцион – это лотерея, игра, у меня сейчас нет средств и времени на игры.

Задумчивый кивок.

– Что ж, в определённом смысле вы правы.

Сторрам поднес к лицу рюмку и не так отпил, как вдохнул запах.

– Но дёшево я его не отдам.

Ридург Коррант улыбнулся.

– Я на это и не рассчитывал. Такой товар стоит дорого. И я его покупаю не для перепродажи.

– Но вы уверены, что это наилучший вариант? Если поездить по накопителям, то можно будет найти и, мм-м, более интересный экземпляр.

– Возможно. Но то, что я видел, меня устраивает. И то, что я и его владелец, – Коррант улыбнулся и подмигнул, – соратники и даже однополчане, тоже.

Сторрам рассмеялся, а Гархем, молча слушавший разговор, улыбнулся.

– Ситуация мягко говоря пикантная, капитан. Не продавец, а покупатель расхваливает товар, набивая цену. Ну что ж, помощь однополчанину зачастую выше долга крови. Я купил его за семь тысяч как новообращённого. Давайте так. Чтобы вы потом не могли ни в чём меня упрекнуть, проведём осмотр здесь, и тогда решим окончательно.

– Согласен.

Сторрам посмотрел на Гархема, и тот прошёл к телефону.

На выходе из столовой Гаора дёрнула за рукав Белена.

– Рыжий, ты куда сейчас?

Гаор с интересом посмотрел на неё.

– А куда надо?

– Ой, ну непонятливый ты.

– Сейчас пойму, – пообещал Гаор, крепко обхватывая её и прижимая к себе.

– Чо, прям здесь?! – удивилась Белена.

– То тебе не так, и это тебе не этак, – почти искренне возмутился Гаор, заталкивая её в угол за дверью столовой.

Белена фыркнула.

– Вот кривин сын, как есть лесовик дикóй…

– Мг-м, – согласился Гаор, вжимая её в стену, но так, чтобы Белена при желании могла бы вывернуться, а что она его кривиным сыном и лесовиком обзывает, так на то он и криушанин, принятóй, правда, ну, так это уж мелочи.

Белена вывернуться не захотела. Распахнутая дверь столовой прикрывала их от суетящихся в коридоре, и Гаор чувствовал себя в полной безопасности, зная, что все всё видят и понимают и никогда не помешают ему.

Белена крепко обхватила его за плечи, прижимая к себе. Как и он, она переоделась на ужин и была только в рубашке и штанах на голое тело. Гаор выставил вперёд руки и крепко упёрся ладонями в стену возле её головы.

– Ну, держись, Белена.

– Сам не упади!

– А не тебе меня свалить!

И в самый разгар, когда Белена, удивлённо охнув, почти повисла на нём, пронзительно задребезжал звонок, распахнулась совсем рядом дверь надзирательской, и гаркнули:

– Старший! А ну живо сюда!

Гаор и Белена замерли. И хоть увидеть их из надзирательской не могли, оба поняли, что дальнейшего не будет. Вызов в надзирательскую всегда не к добру, а уж в неурочный миг… Гаор отпустил Белену, досадливо выругался и стал оправлять одежду.