Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Последние вариации этого сюжета мы находим в искусстве Реформации, где с ним происходят важные изменения: отцы и мужья перебираются обратно в центр пространства (иногда их представляют с чертами лица заказчиков конкретного образа – (259). Они уже не просто стоят позади семейства, а взаимодействуют с детьми и активно участвуют в воспитании своего потомства (260). Эти сдвиги в иконографии соответствуют новому идеалу семьи, возникшему в период Реформации. Как известно, Мартин Лютер и его последователи придавали огромное значение браку и семейной жизни. Отрицая ценность целибата, они полагали, что именно брак – лучшая форма жизни для христианина (хотя он и не является больше таинством). Муж и жена в христианской мысли никогда не были равны (об этом пишет еще апостол Павел в Послании к эфесянам) и не стали равны после Реформации, однако Лютер призывал отцов больше заниматься своими детьми: «Когда отец… меняет пеленки или выполняет какое-либо другое низкое дело для своего ребенка… Бог со всеми своими ангелами и творениями улыбается» («О браке», 1522 г.). Это, конечно, не значит, что мужья сразу же разделили с женами все домашние хлопоты. Однако воспитание детей стало важной частью мужского призвания, а не только женской обязанностью.

258. Жан Фуке. Часослов Этьена Шевалье. Франция, ок. 1452–1460 гг. Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. NAL 1416. Fol. 2r

Анна и три ее дочери с детьми изображены внутри сада, отделенного от города двумя оградами – легкой изгородью и каменной стеной. К ним приближается бородатый мужчина – очевидно, это один из родственников, и, хотя формально он находится внутри сада, композиционно он отделен от группы женщин. Здесь мы снова видим, что мужчины играют второстепенную роль, а женщины выходят на первый план. Любопытно, что «Святое родство» изображено не просто на фоне города, но между городом (цивилизацией) и дикими людьми (первобытное состояние человека), держащими гербы с именем заказчика.

259 (XXXIV). Лукас Кранах Старший. Алтарь Святого родства из Торгау. Германия, 1509 г. Frankfurt am Main. Städel Museum

В 1509 г. курфюрст Саксонии Фридрих Мудрый (1463–1525) заказал Лукасу Кранаху алтарный образ Святого родства. Алфей (муж Марии Клеоповой) – это портрет Фридриха, Зеведей (муж Марии Саломиевой) – его сына, а на балконе со своим капелланом Вольфгангом фон Маном сидит император Максимилиан I. Не забыл художник и про себя – свои черты он придал Иоакиму.

260. Лукас Кранах Старший. Святое родство. Германия, 1509–1510 гг. London. British Museum. № 1895, 0122.248

Женщины заняты только младенцами, а дети постарше переходят в ведение мужчин: Алфей и Зеведей учат своих отпрысков читать.

Женская троица

Самым важным, после Девы Марии и Иисуса, персонажем в сюжете «Святого родства» была, безусловно, св. Анна. Из всех женщин-родственниц Иисуса только у нее и у Девы Марии был свой собственный культ, свои храмы, алтари и службы. Анна была особенно популярна в Германии, где со второй половины XV в. появились ее жития, а в самых разных городах стали возникать посвященные ей братства.

Рассказы о жизни св. Анны, которые создавались, главным образом, для богатых горожан, задавали новые стандарты женского поведения, ограничивая сферу влияния женщины домашними делами и воспитанием детей. Контроль над светским благочестием был для клириков очень важной задачей – ведь добившаяся политических и финансовых успехов буржуазия могла вступить на независимый путь и в отношении собственных духовных нужд. Особенно опасными Католической церкви казались женские полумонашеские движения – бегинки. За братствами св. Анны, во главе которых стояли клирики, и надзирать было легче. Они задумывались так, чтобы привлекать большое количество мирян возможностью гарантированного спасения души. Братства предлагали им индульгенции, а после смерти – молитвы на помин души, которые, как считалось, могли облегчить их загробную участь.

Не стоит списывать со счетов и экономические интересы – доходы братств, которые были весьма велики, как правило, делились между клириками и городскими властями. Например, в Аугсбурге, в 1480-е гг. кармелиты, отчаянно нуждавшиеся в деньгах, переименовали монастырскую церковь в честь св. Анны и основали одноименное братство, после чего их дела пошли в гору. Но почему такие братства создавали именно в честь матери Девы Марии?

Дело в том, что в позднесредневековой Германии и Нидерландах (другие регионы Европы тут остались в стороне) заступничеству св. Анны приписывали особую силу. Она объяснялась не исключительной святостью Анны, а ее физическим родством с Иисусом и Девой Марией. Рассказы о сотворенных ею чудесах ясно ставили ее выше обычных святых.