Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Одна из нескольких работ, созданных Леонардо да Винчи на сюжет «Анна Втроем». Кажется, что тело Марии (слева) вырастает из тела Анны, а младенец Иисус словно становится продолжением их обеих. Создавая такой эффект, художник стремится подчеркнуть плотское единство и родство бабушки, матери и сына.

После Тридентского собора образы «Анны Втроем» тоже постепенно исчезли. Теперь земная Троица состояла уже не из Марии, Анны и Иисуса, а из Марии, Иосифа и Иисуса (267). Так семью, где главную роль играют две женщины, замещает более привычная нам «полная» семья, состоящая из мужа, жены и ребенка.

267. Иероним Вирикс. Земная и небесная троица. Антверпен (Бельгия), до 1619 г. Amsterdam. Rijksmuseum. № RP-P-1904-834

По горизонтальной линии выстроилась земная троица – Мария, Иисус и Иосиф. По вертикали – небесная (Отец, Святой Дух, Сын). Иисус – единственный из персонажей, который входит в обе троицы.

Долой неграмотность!

Анна и Мария – особые женщины, ближайшие родственницы Христа. Чтобы подчеркнуть их исключительность, средневековые мастера часто изображали их с мужским атрибутом – книгой. Изначально в христианском искусстве книга была знаком пророков (в виде свитка), евангелистов, богословов и церковных иерархов – то есть тех, кто каким-то образом связан со словом, с Писанием. Почему же она попадает в руки Девы Марии и ее матери?

Первой книгу получает Мария – в сценах Благовещения. В канонических Евангелиях явление ангела будущей матери Божьей описывает только Лука. Но он не упоминает о том, чем именно занималась Мария в тот момент, когда к ней вошел архангел Гавриил. В апокрифическом Протоевангелии Иакова сказано, что во время Благовещения Дева Мария пряла:

«…и, взяв пурпур, стала прясть его. И тогда предстал перед нею ангел Господень и сказал: «Не бойся, Мария, ибо ты обрела благодать у Бога и зачнешь по слову Его».

Протоевангелие Иакова (XI), II в.

(Перевод И. С. Свенцицкой)

Там же говорится, что еще до этого Гавриил обратился к Деве, когда она набирала воду из колодца, но она испугалась и подумала, что ей мерещится. Вслед за этими текстами, почти на всех ранних изображениях Благовещения Мария стоит у колодца или прядет (268).

268. Шпейерский евангелиарий. Германия, ок. 1220 г. Karlsruhe. Badische Landesbibliothek. Cod. Bruchsal 1. Fol. 5r

Классическое для раннего Средневековья изображение Благовещения – Дева Мария с прялкой занята подготовкой шерсти для завесы Иерусалимского храма (которая будет разодрана в момент смерти Иисуса на кресте – Мф. 27: 51).

С XIII в. этот сюжет стали представлять по-другому – теперь Богоматерь молится или читает книгу (269), которая обычно раскрыта на словах пророка Исайи (7:14): «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил». Скорее всего, художники ориентировались на описание юности Марии в еще одном апокрифе – Евангелии Псевдо-Матфея (IX в.): «Она всегда была занята молитвой или размышлением о Законе Божием». Но и то, и другое занятие, в принципе, можно было изобразить и без книги. То, что Дева Мария в переломный момент своей жизни в иконографии предстает именно как читательница, напоминало зрителям о том, что благочестие требует грамотности. В XIII в. в обиходе знатных мирян – особенно женщин из королевских и аристократических семейств – впервые появляются собственные молитвенные «ежедневники» – Псалтири и Часословы. Так что дамы должны были подражать Богоматери, а Богоматерь изображали как благочестивую даму.

269. Часослов. Нидерланды, ок. 1475 г. Chapel Hill. University of North Carolina Library. Ms. 10. Fol. 29v

Архангел Гавриил появляется в тот момент, когда Дева Мария читает книгу. Еще два тома лежат у нее на столике.

Книга оказывается в руках Девы Марии даже в сцене Рождества! (270) Евангелист Иоанн пишет о воплощении Христа: «и слово стало плотью» (1:14). Комментируя этот стих, средневековые богословы сравнивали Богоматерь с книгой. Подобно тому, как книга содержит внутри себя слова, так и Мария, зачав Спасителя, вместила в себя Христа-Слово. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» – пишет евангелист Иоанн, используя греческий философский термин «Логос», означающий как разум, так и слово. Поэтому книга в руках Богоматери – не бытовая деталь, а атрибут, исполненный богословской символики.