Страх

Насильник грубо давил сверху самолетами и дальнобойными гаубицами, нагибал, ломал. С севера, там где фешенебельный район Теплая Лежка, даже сюда к берегу доносились звуки шлепков и ударов, то глухие, то звонкие, по земле прокатывалась мелкая перепуганная дрожь Годноты, по стенам гудела вибрация горестным несчастно протяжным гулким «Ох!» На бледном лице квартала вместо яркого неонового макияжа появлялся дымный синяк и тлеющие багровые ссадины пожаров.

Пума, хрустя сапогами по осколкам шел вместе с Лапой, Верховным Тигром по Ленивой площади мимо обугленного стального скелета, торчавшего на месте ТРЦ, петляя между развороченными сгоревшими когда премиум автомашинами. Лев примчался на Тигровый берег вчера, подбодрить и заверить в поддержке. Лапа, отвлекаясь от рации, тыкал ему пальцем на белые полоски высоко в синем небе:

— Тяжелые бомбовозы лупят с больших высот. У нас по таким только один дивизион ПВО мог работать. Уже уничтожен. У них превосходство в воздухе в пять раз. Истребители у нас тоже почти кончились. Мы не продержимся одни.

— Поможем, — Пума присел, подняв с земли обгорелого игрушечного льва, помахал грязной лапкой Верховному — Четыре месяца надо чтоб вы держались. Сенат не быстро решает, да и переброска времени требует. Наносите потери, отступайте медленно, проводите сборы резервистов, цепляйтесь за Мехсом. Там ваш последний край.

Пума просился дать ему прошвырнуться на передок, посмотреть как дела. Лапа запрещал, мол, если Пуму там грохнут, Сенат Альфы точно решит не ввязываться в войну. Льву пришлось уговаривать открытым текстом:

— Мне об этой поездке Сенату докладывать. Они парни серьезные, деловые. Их моя просто прогулка с Верховным по центру Годноты не устроит. Им надо узнать от меня, что тигры готовы биться до конца. И способны биться. Что в вас есть смысл вкладываться. Я отвечать буду перед ними своим именем, что вы не сдадитесь и не ляжете. Иначе Альфе не резон. Объявим Гамме войну а высадиться на Бете не успеем. Попадос это будет, — Пума смотрел на Лапу как на торговца на базаре, — Товар лицом надо посмотреть. Без экскурсоводов. На передке. Ближе к Кайфовой бухте.

Верховный махнул рукой, мол черт с тобой, разрешил ехать, не связываясь с генералами, подозвал мордатого, крупненького тигра:

— Это Стон, лидер бригады, приписанной к Пляжному району, рядом с Кайфовой. Он там теперь не главный, но хоть все дворы-закоулки знает. Пойдет с тобой, куда скажешь, — Лапа глянул Стону в лицо, — шкурой ответишь за Пуму, лидер. Идите.

Отошли к развалинам какой-то забегаловки. Стон вызывал к себе группу своих лучших штыков — десять бойцов спецназа для разборок, на трех машинах. Слушал Пуму, что ему надо в Пляжном районе заскочить в один дом — Расколбасная 32.

— Чувак, Расколбасная 32 уже за фронтом. Опоздали на пару часов.

— С меня косарь золотых, — бодро, как умел, улыбался Пума, держа тигра за плечо — Надо.

Стон облизывал губы и сопел, с кем-то активно чатясь в телефоне. Глянул на Пуму, словно прицениваясь как к салаге:

— Можно пройти. Только это будет кино-боевичок, не клуб путешественников. С тобой только три телохранителя? Лучше бы взвод.

Со слов Стона, тигры осознав уровень превосходства бритых в численности, броне, арте и крыльях, решили не цепляться особо за каждый дом и квартал, не пытаться держать фронт. Тем более, что большая часть города — частный сектор, хлипкие виллы, гостевые домики, лачуги, вагончики и маленькие дворцы. Каменных домов мало, и те целенаправленно ровняла с землей артиллерия. Ротные группы с тройкой танков да тройкой пушек завязывали бой в очередном домишке, давали несколько неожиданных залпов, наносили потери — и отходили метров на двести. Давали врагу снести дом-бедолагу в труху, занять развалины, пройти еще и подставиться под удар. Потом били в стыки, фланги свежими ротными группами при поддержке арты, вклинивались метров на триста-пятьсот, наносили потери и сразу отходили назад, сжигая за собой все залповыми минометами. На каждом километре одновременно несколько групп атаковали, другие отходили, что-то вроде дробилки. Получалась вместо фронта — горячая и бесформенная каша шириной с пару километров, протянувшаяся сейчас через весь город, в которой мало кто сейчас толком что понимал. Но вроде бритые в этом бардаке теряли больше чем тигры и замедляли темп наступления. А что еще надо?

Стон, его десять бандитов, Пума и три его телохранителя — колонной в три крупных джипа поползли по Оторве — проспекту шедшему вдоль моря, объезжая воронки и сгоревшие грузовики. Стон сидел рядом с Пумой во второй машине:

— Сейчас по Оторве в сторону Бургерной площади пойдут на вылазку десантники с парой танков. Их кэп не против, если мы ему сядем на хвост до Расколбасной, поддержим по дороге огнем. А там до 32-го метров триста вбок пойдем сами. Вроде прямо сейчас там бритых нет. Банк там вроде, да?

— Банк. У осьминогов там лавехи присохли, просили забрать. А если хотим верить, что они за нас вмажутся, то надо просьбу уважить.