Страх

Пума, конечно, бандит, но пару раз ему случалось бывать на войнах, ну еще он много про это читал. Такой войны, как тут в Годноте, он не мог припомнить. Хотя трудно припомнить, когда еще бандитам случалось вести вот такие масштабные сражения. Двадцать лет назад, например, тигры захватили Годноту, выгнав из города бритых, силами десяти тысяч отморозков. Налетели с гор и с моря, было много грохота и пожаров, бритые труханули и ушли, как потом оказалось, почти не понеся потерь. Правда, Годнота тогда была таким захолустьем и дырой, что не за что тут было толком воевать.

Теперь-то все по взрослому — десятимиллионный город, вытянутый почти стокилометровой узкой кишкой вдоль моря, обороняет стотысячная армия тигров, Лапа привел сюда все свои регулярные войска. Штурмует Годноту двухсоттысячная армия бритых, в небе сотни самолетов, в море десятки кораблей. По идее должно быть что-то на тему классического военного искусства — с фронтами, районами обороны, эшелонами. Но с другой стороны, думал Пума, а чего еще ждать от бандитов. Их тигриная храбрость и винный темперамент — это и есть налет-отскок. Атаковать целеустремленно, несмотря на ожесточенное сопротивление — это не совсем про них. Как и оборонять что-то стойко, до последней капли крови. Прав Лапа, решив вот так организовать сражение. И ведь эта его «каша» в основном держится стабильно — не прорывается нигде, отползает на север медленно, по полкилометра в день. Бойня идет уже десять дней, а бритые еще только в Пляжном районе — Центр, Промзона и Парковый Север у них далеко впереди.

Тигры рубятся отчаянно, но при такой своеобразной тактике они просто даже не в курсе какие несут потери. Если с вылазки возвращалась только половина группы, это не значило, что половина погибла. Тигры могли бродить в этой каше сами по себе а потом возвращаться вообще в расположение другого корпуса. В общем, кто его поймет, сколько они тут продержатся…

Пора уходить. Пума пошел на крышу забрать Стона. Застал тигров в возбуждении — нашли рядом с задушенным ящик с ручным ПЗРК. Носатый и пузатый боец, прильнув глазом к окуляру, присев на колено водил трубой по горизонту.

— Да валим уже, — напомнил Пума, — просил же не шуметь тут.

— Да подожди ты, — в нетерпении потащил его за руку Стон, — посиди пять сек.

Пума, зная тигров, не стал спорить. Зенитчик-энтузиаст вывалил язык и тяжко дышал, словно видел в оптику длинноногих красавиц на пляже. Впереди мелькал малой блесточкой быстро увеличиваясь самолет. Штурмовик бритых шел низко, метров сто, стремительно приближаясь и явно готовясь похоронить тигров-десантников все еще грохотавших на Бургерной. Наконец, уже четко стал виден остроносый хищный силуэт и донесся звук самолета. Тигр нажал кнопочку, за спиной у него жарко и ярко пыхнуло, завоняло жженым металлом. Красная шаровая молния понеслась криво но быстро вперед. Жмурились на солнце, силясь понять попадет или нет. Штурмовик озарился вспышкой и исчез — дальше летело вперед облако мелкого хлама, плавно оседая на крыши домов и участки. Тигры ржали как дети. Стон трепал носатого и хохотал — ах молодца, ах ты артист!

Пума, заразившись весельем, тоже сел на корточки и смеялся — ну щас-то валим?

— Ну красиво же, лев? — поднимался на ноги Стон, вытирая счастливые слезы с глаз, — конечно валим теперь.

На Оторве было шумно — может, возвращались с гулянки десантники, может, еще чего. Решили с грузом лучше идти на север проулками и дворами. Невидные среди заборов и густых палисадников ползли, провожая прицелами окна без стекол, чердаки и сараи. Обогнув какой-то магазинчик, повернули в переулок, тонувший среди роскошных высоченных пальм и выкатились лоб в лоб к колонне из трех бронетранспортеров. Никто не успел охнуть — ближайший БТР в упор всадил очередь из крупнокалиберного пулемета в головной джип. Машина утонула в туче пыли и ошметков, легла днищем на асфальт. «Да твою же еб…! По своим же бл…! — орал Стон, вываливаясь из второй машины, — Суки, допились!»

С брони спрыгнул тигриный лейтенант, зарычал, типа кто такие, что тут лазите⁈

— Тебя, падла, не спросили, где полазить! — Стон лязгнул затвором, наставив автомат на офицера.

Пума сзади навалился на Стона, повалил на дорогу — «Стоп, братуха, не стреляй! Стоп!» Кивнул тиграм держать-успокаивать Стона. Сам вместе с львами бросился к джипу. На передних сиденьях смотреть было не на что. А на задних еще вроде хрипели. Вытащили двоих еще живых, положив на траву у обочины. Сказал львам колоть им свои антишоки и тащить крутую Премиум аптечку Пумы — задорого куплена на Аламе, может иногда чудеса. Берег для себя.

Стон сидел у разбитой тачки и выл. Лейтенант ругался по рации и обещал санитарный БТР через пять минут. Пума держал раненого в живот тигра за руку, узнавал веселого зенитчика, того, что жаловался на пузо и лишний вес, тяжело ему было бегать на этой войне:

— Ну как ты? Жив что ли? — Лев как умел беззаботно лыбился в лицо раненому.

— Да вроде жив. Бл… как же не в тему то, — шипел сквозь зубы тигр.