Страх

Мысль о том, чтобы устроить беспредел по всему Северо-западу, пока Радуга, ответственный здесь за порядок, отсиживается на Кобре, давно уже зреет в обиженной после разгрома Верного и гибели Пули башке Белого волка. Но ведь рыжий может в ответ устроить беспредел в самом Змеинодольске… И неизвестно на кого будет жаловаться тогда Клюву змеинодольский мэр. На Радугу-погромщика или на Белого, спровоцировавшего его, но не сумевшего защитить город? Надежно прикрыть огромный мегаполис несколькими сотнями стволов у Белого не получится. А мэр может любого лидера бригады на самом деле растереть в порошок и без помощи Клюва. И не важно, что Белый — честный и уважаемый волк, лидер тысячи вооруженных идущих за ним свободных. А мэр всего лишь избранный остальными мужик, ведущий какие-то игры с барыгами, зависящий от мнения толпы бесправных и беспонтовых, имеющий в качестве полиции только городскую стражу, вооруженную только свистками и палками резиновыми… Да, это волчья земля, и дело мэра возиться с канализацией и мусорками, а не скалиться на волков. Но если мэр захочет, Белый жить и работать в Змеинодольске не сможет, а его бригада развалится.

Взаимоотношения между вооруженными и остальными на Бете Близнецов даже за те 15 лет, что здесь ошивался Белый, сильно усложнились. Когда он сюда только прилетел с Гарпии, волк мог просто грохнуть любого чиновника, что посмел разявить на него пасть. А то, что творится теперь, не лезло ни в какие ворота. Избранные населением мэры и префекты за последние относительно мирные годы разбогатели, стали создавать крепкие союзы с крупными тоже накопившими большие бабки корпорациями, задабривали быдло благоустройством и соцподдержкой, и, видимо, не хило башляли предводителям. Все чаще при попытке волков наехать на какой-нибудь банк, лидеру бригады звонил предводитель и орал в трубку «Стоп!». У Хаса в Змеинной долине это, пожалуй, зашло дальше всех. Таких борзых префов и барыг нет нигде больше в стране Горных Волков. А Рос, мэр Змеинодольска — холеный высокий блондинчик, инженеришка, учившийся на Стрельце, и вовсе вел себя так, что сразу было видно, не застал он времена утюгов и паяльников, не знает, что это такое. Белый и поддержавшие его в войне за пост Предводителя лидеры бригад не болтали пока. Но план Белого был в том чтоб покончить с этим парадом борзых щенков и показать всем чиновникам и торгованам их место. А некоторых, особенно, Роса, так и завалить.

Ветка, приподнялась на локоть, ткнувшись коленом в липкие Радугины капли на простыне, видя в окне черные пятна ям на асфальте площадки, джип с разбитыми стеклами и дырами в борту, поняла, что четвертый не состоится: «Вот же суки!»

Эта мысль принцессы относилась сейчас не только к минометчикам, разбомбившим ей оргазм, и даже не только к Белому — тупомордому самодовольному уроду, привыкшему упиваться властью и насилием. Ветка, лежа на мокрых горячих простынях, думала о том, как достали ее все эти волки. Ведь жили же нормально без них до Больших Перемен. Конечно, сам виноваты, устроили между собой свару, сами поназвали к себе в наемники со всех концов небес головорезов. Сами потом струсили и легли под их власть.

Но ведь сейчас уже можно жить нормально. Растут города, банки, строятся дороги и электростанции, больницы и школы. Но эти гребаные волки вечно влезут со своими пулеметами, своими дебильными амбициями. И опять все несется в пропасть и разруху. На севере Беты живут два с половиной миллиарда человек и только максимум три миллиона всех этих волков, медведей и прочих вооруженных хищников. Но из-за них сюда не инвестирует ни одна нормальная трансгалактическая корпорация, все уроженцы Беты невъездные в СГЦ и на Стрельце, а по всем другим галактикам окружены подозрением и наблюдением полиции. Вся земля Ветки, где тысячами лет жили ее предки, теперь считается бандитским анклавом и угрозой для цивилизованного мира, позором человечества.

Да, Ветка росла в доме Хаса, с детства ее окружали волки, от которых она теперь мечтала избавить свою планету. Многих она любила, многие ей нравились. Ей было страшно сейчас чувствовать что те, к кому она испытывала нежность, считала друзьями и родней, иногда ей казались врагами, вирусными бактериями, поразившими ее страну. Она, гордо именовавшаяся волчицей, порой вдруг кривилась, услышав это в свой адрес. Она, блин, дочь своей земли или оккупантка?

Взяла телефон, набрала Ферса, хозяина и гендира банка «Верный», крупнейшего в стране Горных Волков:

— Мои люди тебе ущерб нанесли в Каменном углу Змеинодольска. Ты пойми, мы против Белого воюем, Сам же небось не хочешь его предводителем увидеть в долине. Я хочу тебе 5 тысяч золотом возместить.

— За Орла агитируешь? Он мне нравится, но мне же не голосовать. Это ваши волчьи дела.

— Я не про Орла. Помнишь наш разговор год назад про Палату? Может, пора начинать?

— Может, — Ферс на том конце Волчьих гор сделал паузу, — мне неделя нужна подумать. Может и пора.