Страх. Как бросить вызов своим фобиям и победить

Это был мой первый опыт доморощенной экспозиционной терапии, моего нового плана по излечению от боязни высоты. Начало не предвещало ничего хорошего: я ухитрилась взобраться на два – два с половиной метра в начале восьмиметрового маршрута, а потом стала умолять партнера, страховавшего меня снизу, спустить меня обратно. Как только ноги коснулись земли, я попыталась перевести дух, стараясь не встретиться с кем-нибудь взглядом. Я бросила вызов своему страху, но было трудно представить, что в результате я смогу побороть его или научиться его контролировать.

Я так и не смогла объяснить, почему однажды застыла наверху эскалатора в аэропорту. Помню только, что не чувствовала себя в безопасности, я действительно верила, что сейчас упаду (и, конечно, потом так и случилось). Но спустя десятилетия я осознала, что приступ страха в тот момент, неожиданный и необъяснимый, не был единичным случаем. Существовала некая закономерность.

За все свое детство я ни разу не влезла на дерево – просто не хотелось (так я думала), и мне всегда было не по себе, когда мы с друзьями забирались на самый верх лесенки на детской площадке. Но даже если я и размышляла об этом, то списывала свою нервозность и нежелание делать это на обычную робость: такая уж я трусишка.

Потом, уже подростком, я запаниковала на мачте парусника. Но когда я спустилась на землю, то просто задвинула этот случай на задворки памяти: думать о нем мне не хотелось. Я никогда не пыталась дать название произошедшему, никогда не анализировала это.

Прошли годы, я окончила школу, потом бакалавриат и магистратуру. После получения магистерского диплома выплатила остаток образовательного кредита и с двумя друзьями отправилась в пеший поход по Европе. Я почувствовала интерес к искусству и архитектуре старых церквей, мы посещали один кафедральный собор за другим. Несколько раз мы поднимались на башни, и, стиснув зубы, я ползла по узким каменным лестницам, добираясь до самого верха. Это мне вполне удавалось, пока я не попала во Флоренцию.

Я забралась на верхушку Дуомо (так называют городской кафедральный собор) и стала сверху смотреть на терракотовые крыши, глубоко дыша, стараясь оставаться спокойной и получить удовольствие. Подо мной резко уходил вниз знаменитый крутой купол собора, и, когда я на него посмотрела, в голове вдруг не осталось ни одной мысли, кроме вопроса: что будет, если я свалюсь за хлипкое металлическое ограждение, у которого стою, и начну скользить вниз по этим красным черепицам? Я живо это представила, ощутила умом и всем телом, почувствовала, как увеличивается скорость скольжения – и полную неспособность избежать неизбежного.

Я не могла дышать.

На смотровой площадке было много народа. Я пробилась сквозь толпу к стене, сползла по ней, прислонившись спиной, опустила голову между коленями, чтобы ничего не видеть, и учащенно дышала, заливаясь слезами. Там меня нашли друзья, все-таки уговорили меня встать и держали за руки, пока мы спускались по винтовой лестнице на твердую землю, к безопасности. После этого мы больше не забирались на башни в соборах.

И все же почему-то выражение «Я боюсь высоты» не стало частью моего самовосприятия. Сейчас эта связь кажется очевидной, но, когда я переживала эти истории, ни одна из них не казалась связанной с другими. Хотя, когда я оглядываюсь назад, тошнотворные картинки того, как я цепляюсь за мачту на паруснике, смотрю вниз с купола кафедрального собора во Флоренции, отказываюсь спуститься по замерзшему ручью, кажутся на удивление похожими: конечно, в каждом случае конкретные обстоятельства отличаются, но ощущения, иррациональное видение собственной гибели практически одинаковы. Просто раньше я не могла заметить эти общие черты, а может, отказывалась это сделать. Кроме короткого заигрывания с эпилепсией, я всегда была здорова и чаще всего счастлива. Я не хотела навешивать на себя ярлык фобии или даже страха. Мне казалось, что это как-то слишком близко к выражению «психическое расстройство», и сразу становилось как-то неуютно.

Вместо этого я потихоньку занималась тем, что теперь в медицинских кругах называется избеганием. Я перестала плавать на парусных судах. Перестала забираться по лестницам на башни соборов. Я уже выросла из того возраста, когда лазают по деревьям или на детских площадках. Когда во время той поездки по Европе у меня кончились деньги, я полетела домой, в Оттаву. Сменила несколько работ, а потом начала новую жизнь как независимый автор. Переехала в Юкон. А потом, поскольку я впервые в жизни поселилась недалеко от гор, мне пришлось посмотреть правде в глаза.