Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории

Свою лепту в развитие ситуации вносят средства массовой информации. После 11 сентября и почтовой рассылки со спорами сибирской язвы терроризм на долгие месяцы стал главной темой для обсуждения, словно на всей планете не происходило ничего другого, хотя главные подозреваемые были найдены почти немедленно и дальнейших атак не последовало. Конечно, еще была война в Афганистане, но подготовка к ней велась медленно и не сопровож­далась драматическими перипетиями, а когда военные действия все-таки начались, в них было задействовано относительно немного американских военных, к тому же эта война быстро закончилась. Так чем же тогда в атмо­сфере тотального страха перед терроризмом газетам и телеканалам заполнять свои полосы и эфирное время? Размышлениями, гипотезами и домыслами. «В крупном, промышленно развитом государстве нет предела уязвимым местам», – писал Брайан Майкл Дженкинс. Другими словами, догадки средств массовой информации, какие еще формы могли бы принять террористические атаки, ограничивались только воображением журналистов. Неизбежно самым богатым источником для фантазий стали страшилки о смертельных вирусах, популярные в 1990-е годы. В этом журналистов поддерживали яркие и эмоциональные предупреждения администрации Буша об оружии массового поражения, в том числе предупреждения о возможности массового заражения оспой – болезнью, давно побежденной во всем мире.

Тот факт, что именно оспа стала предметом для беспокойства в эпоху терроризма совсем иного рода, немало озадачил исследователей. С 1980 года этот вирус считается уничтоженным по всему миру, и сегодня он остался только в тщательно охраняемых государственных лабораториях в США и России. Последний случай заболевания оспой в США был зафиксирован в 1949 году, и уже тогда эту болезнь воспринимали как пережиток прошлой эпохи. При всем при этом в СМИ было множество историй, в которых этот вирус называли почти неудержимой эпидемией.

С учетом бесконечного потока пугающих историй, обрушивающихся на американцев, им можно простить убежденность, что их страна находится на пороге эпидемии оспы. По результатам опроса, проведенного в ноябре 2001 года, более половины респондентов выразили обеспокоенность, что террористы могут распространить вирус оспы. На вопрос, насколько вероятно, что «вы или кто-то из ваших близких» можете заболеть оспой, каждый десятый американец сказал, что «весьма вероятно» или «вероятно в какой-то мере», что он или его близкие могут заразиться болезнью, которая была уничтожена по всему миру больше двадцати назад. Следует учесть, что эта формулировка содержала «оптимистическую предубежденность», то есть веру респондента в то, что лично с ним не может случиться того, что происходит с остальными людьми. Американцы не знали, что эта болезнь полностью побеждена: 30% были уверены, что за последние пять лет в США были зафиксированы случаи заболевания оспой, а 63% считали, что вспышки этого заболевания регистрировались в других странах.

Преувеличение и практически полное отсутствие критического мышления при освещении темы оспы после теракта 11 сентября воплотились в подходе к освещению темы терроризма. Решение администрации Буша представить террористические атаки и их последствия как битву титанов, в ходе которой решается судьба мира, было бездумно принято и растиражировано медиа. Вместе с этой фабулой и общей риторикой СМИ приняли на веру и предложенные им администрацией факты. Сегодня уже известно, что накануне вторжения в Ирак СМИ с позорной доверчивостью проглотили все, что им рассказали о наличии оружия массового поражения у Саддама Хусейна и о его связях с Аль-Каидой. Однако многие эксперты утверждают, что, осознав, как беззастенчиво их использовал Белый дом, журналисты «во многих отношениях стали лучше и эффективнее», как утверждает редактор и писатель Гари Камия.