Страх звёзд

— Входим в четвёртый, — раздался под шлемом голос Лады.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил Томаш.

— В порядке.

Скафандр Томаша проскрипел что-то про учащённый пульс. Забрало начало запотевать по краям — видимо, сбоила система рециркуляции воздуха. Томаш усмехнулся. Удивительно, что в этой древней рухляди, которую наспех перекроили под бакарийские стандарты, вообще хоть что-то работает.

Гермодверь, перед он которой стоял, задрожала, как кипящий от зноя воздух, и открылась.

— Идём в четвёртый! — бодро крикнула Фён. — Ещё один коридор остался!

Томаш посмотрел на индикатор количества воздуха. «Семь». Но страшно совершенно не было — казалось, что семи минут теперь хватит на всё — они до Литии успеют долететь, пока выходит из чёрного баллона последний газ.

— Как тебе дышится этим отровом? — спросила Фён. — Чувствуешь что-нибудь?

— Практически ничего. Сердце, правда, молотит, как бешеное.

— Аккуратнее только, — заговорила Лада. — Старайся дышать медленно и неглубоко. Не исключено, что у Джамиля крыша из-за этого газа поехала.

— У меня, — Томаш кашлянул, — крыша давно уже поехала.

Насир закрякал от смеха — и вдруг резко замолк, словно кто-то зажал ему ладонью рот.

— Что такое? — спросил Томаш.

— Мой визор… Адыр елдыш!

— Да что такое?

— Сенсоры корабля показывают, что на борту одиннадцать человек, — ледяным голосом произнесла Лада.

— Как? — Томаш вытащил из сумки на поясе визор, но тот выскользнул, ударился об пол и покатился куда-то, тут же затерявшись в сполохах красного света.

Томаш упал на колени и стал шарить по полу руками. Вокруг него плыло сплошное красное марево. Казалось, в глазах разом лопнули все сосуды.

— Они высадились, — сказала Лада. — Времени почти нет.

— А реактор? — выпалил Томаш. — Что с реактором сейчас?

— Визор не показывает ничего, — ответил Насир. — Критическая авария — и всё тут.

Несколько секунд тяжёлого, как последний вздох, молчания.

— Дверь, — убитым голосом произнёс Насир. — Мы заходим.

— Как шаттл? — выкрикнула Фён. — Вы видите шаттл?

Из передатчика посыпался треск.

— Как шаттл?

— Да в порядке всё, не кричи, — ответила Лада. — На месте шаттл. Заходим на борт. У меня и баллона-то всего на десять минут осталось.

— Как и у меня! — сказал Насир.

Скафандр Томаша привычно заныл о нехватке воздуха. В уголке забрала истерично билась красная цифра «три».

— Всё в норме, — сообщила Лада. — Сейчас будем стартовать. Отключаемся.

— Успехов вам! — сказала Фён.

— Сейчас наша дверь тоже откроется, — проговорил Томаш. — Сейчас мы…

Он продолжал сидеть на коленях посреди коридора.

— Ты в порядке? Вставай!

Фён положила руку ему на плечо.

— Дверь, — прохрипел Томаш. — Дверь должна скоро открыться.

«Две».

— Сейчас откроется, — сказала Фён.

— Что у вас с дверью? — врезался в уши голос Насира.

— Не брини, сейчас откроется. Надо немножко подождать.

— Стартуйте! — Томаш поднялся на ноги.

— На кой херзац нам стартовать? Идите к нам, быстро!

— Стартуйте! На максимальном ускорении. У вас есть шанс!

— Но… — запротестовал Насир.

— Стартуйте!

Дверь вздрогнула, отползла на несколько сантиметров в стену и застыла, как парализованная. Томаш заглянул в образовавшийся проём. Там, в мягком мраке, как на театральной сцене, стоял похожий на гильзу шаттл.

— Вот же ховадина! — выругалась Фён.

— Что за херзац у вас? — взорвался интерком.

Фён ухватилась за край двери и дёрнула. Томаш стал ей помогать. В шлеме отдавался натужный рокот приводов скафандра. Дверь затряслась, как в приступе горячки, и сдвинулась до середины.

«Одна».

— Пролезем!

Фён первая протиснулась в ангар.

— Вы добрались до шаттла? — крикнула Лада.

— Да, — сказал Томаш.

В ангаре аварийное освещение не работало. Томаш шёл ещё медленнее, чем раньше, полумрак сковывал каждый шаг.

Фён уже забралась в шаттл. Томаш полез вслед за ней. Они очутились внутри тесного шлюза, где едва могли развернуться. Томаш ударил по кнопке на стене, и люк обрушился вниз, как гильотина. С потолка полилось едкое жёлтое свечение.

— Что такое? — испуганно дёрнулась Фён.

— Нормально всё. Почистят нас сейчас. Лада, Насир, всё хорошо! Улетайте!

— Вот же херзац! — проворчал Насир. — Ну и напугали вы нас!

— Конец связи, — сказала Лада.

«Ноль».

Жёлтый свет сменился на фиолетовый, а в стенах часто, как стробоскоп, замигали лампы.

— Скорей бы! — прошептала Фён.

Свет погас, и на секунду их обхватила темнота.

— Что? — выдохнула Фён. — Что происходит?

Томаш не успел ответить. Гермодверь дрогнула, и шлюз раскрылся. В кабине шаттла зажёгся мягкий янтарный свет.

Фён первой выскочила из шлюза. Томаш сделал несколько шагов и покачнулся. Фён уже суетилась над приборной панелью.

— Врубай! — прохрипел Томаш.

Фён нервно дёрнулась и обернулась. Глаза у неё были испуганными, как у потерявшейся в темноте.

— Здесь всё на бакарийском!

— Инфограммы! — выдавил из себя Томаш. Говорить было тяжело. — Всё очень просто. Вот видишь, — он показал на приборную панель, — всего три кнопки. Даже идиот справится.

— Главное, чтобы мы справились.

Томаш улыбнулся.

— Диагностика.

Он нажал на первую клавишу.

— Подготовка.