Страхолюдие(СИ)

Его белоснежная шелковая мантия, похожая на папаху расшитую галуном вперемешку с золотыми узорами искрящейся канвы, сразу давали понять, кто в доме хозяин. Такое экстравагантное одеяние резко контрастировало с захудалыми набедренными повязками из обычной соломы, в которые были наряжены все соплеменники. Лишь только Мунта нарисовался в дверном проеме особняка, причем с вопиющей претензией на аристократичность, как толпа возбужденных туземцев завопила приветственные псалмы, на неведомом пленникам, тарабарском языке. Пафосно ступая по лестнице, он величаво приближался к собранию. С солидной порцией вычурности вождь на ходу приветствовал своих вассалов автономным символом власти, торжественно встряхивая ним над головой. То был жутковатый посох, в виде человеческого позвоночника, увенчанного отполированным до блеска черепом. В данном случае череп служил вождю, своего рода, фетишем, оберегающим его венценосность от болезней, ядов и предательства.

Наконец, подойдя ближе к белым чужакам, он с невозмутимой физиономией принялся рассматривать, по его разумению, дикарей. Плененные мужчины держались гордо. Их каменные лица почти не выдавали внутреннего волнения и переживаний. Того же нельзя было сказать о дамах, чья бескрайняя истерика, замешанная на слезах и горьких стенаниях, казалось, могла привести к жалостливым чувствам даже холодный гранит. Правда, что-либо спросить не представлялось возможным в виду естественного незнания языка островитян; к тому же рты были туго замотаны каким-то драным тряпьем. Но вот Барбус, категорически игнорируя драматизм женского выться, оказался крепче гранита: его ни сколь не тронули горемычные страдания до полусмерти перепуганных дам.

- Эохта у-у манза! - С повелительной темперацией выкрикнул вождь, указывая посохом на деревянное строение без окон.

Не особо церемонясь вояки потащили пленников к временной тюрьме, а сборище аборигенов, с одобрительными возгласами пали ниц и приступили к привычной молебне.

Малюсенькая дверца распахнулась и размалеванный дикарь, срывая с лиц повязки, начал, словно котят, запихивать чужаков внутрь темного помещения. Торжествующий мрак в сарае кое-где пронзался узкими полосками серого света, которые сочились сквозь щели рассохшихся досок. Лишь только за спинами узников затворилась дверка, а мощный брус ее заклинил, Тилобиа с Кармайном тут же бросились успокаивать перепуганных спутниц: к тому времени Засецкая с дочерью разрыдались до судорожной икоты.

В дальнем, самом темном углу сарая послышалось тихое шуршание. Все напряженно замерли - дамы даже прекратили выть.

- Кто здесь? - Доктор воинственно ссутулился, выставил вперед обе руки, тем самым, приняв традиционную боксерскую стойку.

В лучике света что-то блеснуло, а спустя считанные секунды, уже знакомые черты стали доступны всеобщему обозрению.

- Ну, что господа, не ожидали меня тут встретить!

Засецкая облегченно выдохнула и перекрестилась.

- Какая удача, сэр, вы живы! - Тилобиа кинулся в объятия Уоллеса. - Я уж не чаял встретить вас на этом свете.

- И не вы один. - Добавил Кармайн.

- Что вы говорите, Генри, так это меня так отчаянно оплакивали наши досточтимые дамы?

Продолжая всхлипывать и растирать по щекам слезы, Засецкая с дочерью присели на деревянный топчан: тот стоял у ближней стены. Мягко захрустел соломенный матрац.

Уоллес, наконец, освободился из цепких объятий доктора, подошел к дамам, и с видом бравого гусара поцеловал обеим ручки.

- Кошмар, лейтенант, у вас на лице кровь! Вас что били? - Баронесса изучала на его скуле приличную ссадину.

- Пустяки сударыня. - Теперь Уоллес протянул Кармайну для рукопожатия пятерню. - Не то, чтобы меня именно били... Скажем так: При моей поимке, я оказал достойное сопротивление.

- Расскажите же нам скорее, как вам удалось избежать гибели в том чудовищном... - Засецкая запнулась. - Право, даже не знаю, как именовать то страшное явление.

- Увы, баронесса, я решительно ничего не помню. Впрочем, припоминаю лишь одно: мой разум помутился, когда я увидел огромную стену воды вокруг судна. Будто циклический смерч взметнулся над шхуной и... И все, дальше кромешная тьма. Наступил миг забвения.

- ... "Забвения"... - Повторил Кармайн это слово с трагизадумчивым видом.

Засецкая недовольно фыркнула: - Однако, все это в высшей степени странно. Почему никто не помнит конкретно, что же произошло? Как нас выбросило на остров?

- Возможно, впоследствии память вернется. Мне кажется, всему виной запредельный испуг. Хотя, как знать? - Тилобиа водрузил пенсне на переносицу. - Сэр, а дикари вам не объяснили, чего они хотят? И вообще, как считаете мы, что действительно на Острове Забвения?

- Не знаю. - Пожал плечами офицер. - По всей вероятности да - если верить последним показаниям судового компаса. - Он вдруг резко обернулся к Кармайну. - Позвольте Генри, но где же ваша супруга?

Ничего не ответив, драматург уныло повесил голову.

Засецкая поправила прическу. - Мы ее не нашли. Вернее, не успели найти. Эти гнусные варвары схватили нас сразу, как только Сарра обнаружила мистера Генри.