Страхослов

– Мэри Энн Николз. Поговори с ее мужем, разузнай, знал ли он Чэпмен.

– Уильям Николз. Да, сэр.

Девушка вышла следом за Райтом и Эйрдейлом на солнечный свет. Кит глубоко вдохнула, втягивая воздух, который, может, и не был особо свежим, но по сравнению с затхлым моргом определенно казался таковым. Здоровенный коппер уставился на нее.

– Мелкий ублюдочный подлиза. Чертов ублюдочный мелкий пижон!

– Оставь его в покое. Хорошая работа – не причина кого-то ненавидеть. Не его вина, что он умнее тебя, Эйрдейл.

Райт скрестил руки на груди и, хрустнув позвонками, размял шею, будто собирался драться. При всех своих размерах Эйрдейл вряд ли решился бы на драку с Райтом, который был крепким малым и некогда известным кулачным бойцом. Кит невольно подумала о том, что было бы, если бы однажды старшего констебля, всегда прикрывающего ее, не оказалось рядом, и Эйрдейл мог делать, что хотел. Райт кивнул Киту и сказал:

– Давай беги, парень. Не стоит заставлять Самого ждать, раз уж он так в тебя верит.

Кит ухмыльнулась, увернулась от пинка Эйрдейла, вновь буркнувшего «чертов ублюдочный мелкий пижон», и попыталась изобразить мужскую походку, широко расставляя ноги, будто между ними болтались огромные яйца. Она дошла до поворота на Брик-лейн – к этому моменту штаны от такой походки начали натирать бедра, а пара носков, которые она засунула в них, съехали влево. Кит поправила свою «промежность», невольно подумав, что подобные вещи в людных местах сходят с рук только мужчинам.

И тут ее внимание привлек резкий свист.

На улице на входе в пустующую аллею стояла какая-то женщина. Шляпы на ней не было, темно-зеленое платье, черная накидка и чистый белый передник – но у Кит не возникло никаких сомнений касательно ее профессии. У женщины была гладкая кожа, но щеки размалеваны, как у куклы, а губы накрашены ярко-красным. Она стояла, выставив одно бедро вперед, будто предлагая себя, и ее глаза с порхающими ресницами словно говорили: «Иди сюда». Женщина грациозно подняла тонкую руку и царственным жестом вытянула ее, подзывая Кит к себе.

– Что это ты, дерьма кусок, тут делаешь? А ну пошел! – раздался из-за спины Кит рев Эйрдейла, и его мясистая рука обрушилась на плечо девушки.

Кит пошатнулась, выскользнула из-под его руки и припустила прочь.

– Уматывай, педрила мелкий! – рявкнул Эйрдейл, противно хохоча.

Кит бежала дальше. Когда она добежала до начала аллеи, там уже никого не было, но где-то дальше, в тенях, она заметила движение. И почувствовала чей-то взгляд.

IV

Найти Уильяма Николза оказалось сложнее, чем Эдварда Стэнли, но говорить с ним, как вскоре выяснила Кит, было куда проще.

Стенли был занят работой, и тратить время на Кит ему явно не хотелось. Она не думала, что это из-за чувства вины, – хотя и не была абсолютно в этом уверена, – скорее из-за того, что он просто не хотел иметь с этим делом ничего общего. Да, время от времени он встречался с Энни, да, иногда они бывали в одной постели. Но они не виделись уже добрых полгода, и сейчас он встречается с девушкой, доброй, милой, порядочной и весьма религиозной. Он старается исправиться – разве не видно? – и не может позволить, чтобы его связывали с падшими женщинами, такими как Энни Чэпмен. Ему жаль, что с ней произошло несчастье, но она сама навлекла его на себя, живя подобной жизнью.

Этот новый чистенький мистер Стэнли пришелся Кит не по нраву, его добропорядочность словно застряла у нее костью в горле. И у него было алиби, хотя Кит предпочла бы, чтобы его не было, – просто потому, что ей доставило бы удовольствие приволочь его в участок.

– Ах, бедная Поли… – сказал Уильям Николз, качая головой.

Кит нашла его в гостинице «Руки каменщика» уже весьма поддатым. Уильям работал машинистом печатного пресса и как раз закончил смену. Его работодатель, тоже уже пьяный, сидел рядом. Когда появилась Кит, этот человек поспешил покинуть заведение, упомянув жену со скалкой и непростым характером, которая предпочла бы, чтобы он вернулся домой пораньше. Кит уселась на стул, освобожденный печатником, следя за тем, чтобы при этом пошире расставить ноги, и скрестила руки на груди – насмешки Эйрдейла заставили девушку засомневаться, что ее маскировка надежна. «Возможно, – криво улыбнувшись, подумала Кит, – стоит перенять все замечательные мужские привычки: плевать на улице, отрыгивать после еды и увлеченно пердеть в маленьких душных комнатах».

– Бедная Полли, бедная Мэри Энн… – вздохнул Николз.

Кит пришло в голову, что у шлюх редко было одно имя, они предпочитали создавать для себя новые личности – nom-de-mattress, их профессиональные псевдонимы.

– Мистер Николз, когда вы в последний раз ее видели?

– Несколько месяцев уже не видел. Знаете, мы разошлись, – сказал тот, сделав глоток джина, и на его круглом лице была написана грусть.