Страховка от донорства

Где-то далеко, кажется, работала какая-то строительная техника. Было похоже на бульдозер или экскаватор.

В животе похолодело, Иван судорожно вздохнул и остановил поток воздуха на полпути в легкие. А вдруг уже запах?..

Нет, так быстро не могло. Сейчас не лето, и даже если все умерли еще утром, до разложения дело дойти не могло.

Иван закончил вдох.

Ничего. Только воздух будто бы чище. Наверное, потому что нет машин.

Прямо возле части никого не было. В смысле не было трупов, которых ожидал увидеть Иван. Наверное, именно их тут и убрали солдаты.

Что же обещали тем, кого оставили в живых, обычной толпе? Как собирались удерживать контроль в дальнейшем? Только лишь на страхе? Или пообещали молочные реки всем за счет высвободившихся ресурсов? Иван не знал, но сейчас это было не важно.

У бордюров тротуара стояли припаркованные авто. Видимо, еще со вчерашнего дня. Яркое, но холодное солнце отражало от лобовых стекол и хрома.

Первое тело обнаружилось на тротуаре метрах в ста. Это был мужчина. Когда конвой приблизился, от него отбежала, облизываясь, собака.

– Ой, фу! – вскрикнула спутница Левина. – Собаки!

Иван изо всех сил старался не смотреть, но какая-то таинственная сила, нездоровое любопытство заставило его повернуть голову.

Он видел только спину в коричневой кожаной куртке, ноги в синих джинсах и бежевых ботинках. С каким-то облегчением Иван понял, что, не меняя направления движения, не увидит, что делала собака… И хорошо. И прекрасно. Значит, и Кирилл тоже.

Еще через двести метров лежала пара: молодой человек и девушка. Он одет в салатовую куртку и синие брюки и туфли, она в короткой дубленке и обтягивающих джинсах. Сапоги девушки валялись рядом, стянутые собаками, которые грызли ее ступни. Четверо псов не собирались уходить. Глухо рыча, они скалили окровавленные клыки, из пастей свисали куски красного.

Девушка снова подала голос:

– Леня, меня тошнит. Стой…

Послышались характерные звуки.

Иван отвернулся от тел, едва сдерживая рвотный позыв.

Глаза Кирилла были закрыты. Нофрин гладил мальчугана по голове и тихо приговаривал:

– Не смотри. Прикрой глазки… Не смотри…

Сорокин чуть опередил колонну, вскинул автомат и дал короткую очередь. Две псины взвизгнули и остались лежать, две другие опрометью бросились прочь, оставляя на асфальте красные следы от выпачканных лап. Они добежали до следующего тела и остановились, глядя на приближающихся людей. Но путь конвоя лежал мимо них, и они, сообразив это, затрусили дальше, а потом свернули в сторону и исчезли из виду.

Сорокин окликнул Нофрина:

– Сержант, сейчас ведь только третий час дня?

Нофрин вскинул руку с часами и подтвердил:

– Так точно, товарищ капитан. Четырнадцать двадцать пять.

Сорокин оглядывал тела, от которых теперь отворачивался Иван. Потом снова обратился, судя по всему, к Нофрину:

– Странно, что они все уже того… Наш доктор говорил, что два часа дня – это самый пик паралича. Сердце будет останавливаться через часа два-три. А сейчас им еще рано. – По голосу капитана чувствовалось, что ему не по себе. – Ошибся, значит, доктор наш. А говорил, что практически никогда не ошибается.

А еще Сорокин, похоже, пытался себя в чем-то убедить. Или, по крайней мере, о чем-то не думать.

Слюна снова стала горькой, а ноги вдруг ватными, и Иван пошатнулся, ловя равновесие.

Сорокин оглянулся на него, но никак не прокомментировал. Они секунду смотрели друг на друга, и по глазам спецназовца Иван понял, что прав: они подумали об одном.

– Стой, сержант, – остановил Сорокин конвой, все так же глядя на Ивана.

Когда сержант повернулся к нему, капитан сделал несколько шагов к крайнему телу. Иван нехотя следил за ним.

Это был лежащий на спине тучный мужчина в замызганном пальто, разрезанном на бочкообразном животе и разложенном по сторонам. Возможно, собаки, а может, и вороны недавно вытащили похожие на красных змей кишки, набухшие на черной ткани и рядом на асфальте. Но не это заставило закружиться голову Ивана. Со всего туловища была снята кожа. Наверное, ненужный кусок ее валялся тут же грязной скомканной тряпкой в луже крови.

– Я присяду, я не могу… – Девушка села прямо на асфальт спиной к Сорокину.

Левин остался стоять в прострации, не в силах отвести взгляд от картины…

Сорокин задумчиво стоял метрах в пяти от тел:

– Что-то крови много…

Нофрин подумал и выдвинул объяснение:

– Так его ж освежевали. Что ж удивительного?

Сорокин покачал головой:

– У мертвых не может так много вытекать.

– Так, может, недавно? – предположил Нофрин.

Капитан сплюнул и тяжело посмотрел на сержанта:

– А ну проверь.

Нофрин даже опешил:

– Я?

– Нет, я! Давай бегом!

Нофрин нехотя спустил Кирилла и поставил рядом с Иваном. В какой-то момент мальчик оглянулся и посмотрел на тело. У Ивана сжалось сердце, когда Кирилл подбежал с расширенными от ужаса глазами и уткнулся ему в бедро.

Нофрин почесал затылок:

– А как проверить-то?

Сорокин с нажимом уточнил:

– Сердце послушай.