Страна имен. Как мы называем улицы, деревни и города в России

Рассекреченные в 2008 году документы раскрыли историю возвращения классических петербургских топонимов: идея принадлежала молодому главному архитектору Ленинграда Николаю Баранову. Отцы города неожиданно его поддержали. «Советский проспект – не очень удачное название, это что же получается – все остальные проспекты антисоветские? – неожиданно заявил первый секретарь Ленинградского обкома и горкома партии и секретарь ЦК ВКП(б), член Политбюро Андрей Жданов. – В каком городе нет проспекта Карла Маркса, Ленина или Свердлова?» Дальше – еще более удивительная с точки зрения советской культуры фраза: «Ленинград потерял свое лицо, оригинальность городских названий. Невского проспекта больше нет нигде». Это уже совершенно новая формулировка: историзм и уникальность никак не могли быть мотивом в речи партийного руководства 1920–1930‐х годов. За каждую улицу голосовали отдельно, «были разногласия и о том, оставить главной площади города имя Урицкого или вернуть ей название Дворцовая. Аргументом стал… памятник архитектуры: „Зимний дворец стоит, и площадь рядом с ним должна быть Дворцовая“». Андрей Жданов доложил об идее в Кремле и только после верховного одобрения власти Ленинграда вернули Невский, Литейный и другие названия.

Что за города продвигал этот путеводитель? Иконников А., Матвеев А. Детское село и Слуцк. Л., 1933

После снятия блокады с карты исчезли не только резавшие слух советские названия, но и легендарные петровские топонимы, ставшие раздражающими германизмами © Дарья Серебрякова

В окрестностях Ленинграда также шли переименования: указом Президиума Верховного Совета СССР 23 января 1944 года на карту вернули Гатчину и Павловск, вместо советских Красногвардейск и Слуцк – кстати, это был единственный в России город, названный в честь женщины-революционерке. Память о Вере (Берте) Слуцкой и сегодня хранят городские объекты Минска, Петербурга, Колпина, Любани; она упомянута в книге Джона Рида «10 дней, которые потрясли мир». В 1942–1944 годах оккупанты называли Гатчину Линдеманштадтом (Lindemannstadt) – в честь Георга Линдемана, главнокомандующего 18‐й армией, в тот момент живого и здравствовавшего.

Но мотивом был не историзм. В те же годы исчезли два исторических названия: всемирно известный Петергоф русифицировали в Петродворец, а чуть позже, в 1948‐м, еще одну резиденцию – Ораниенбаум, топоним, вероятно, принесенный Петром из Саксонии, превратили в Ломоносов. Оба эти случая – очередной виток национализма, который в 1914 году уничтожил Петербург.

В том же 1948 году сотни исторических разноязыких топонимов Крымской области РСФСР заменили на новые русские названия, сходные по звучанию со старыми либо наделенные положительной коннотацией. С тех самых пор полуостров украшают Радостная, Хлебное, Уютное, Родное, Пополевка, а также Резервная, Тыловая. Переименование провели вслед за депортацией коренного населения острова: татар, греков, армян – и новым заселением области. После депортации чеченского народа русские имена были придуманы для населенных пунктов Грозненской области, среди них были Свободное (бывш. Гойты), Липовка (Танги-Чу), Братское (Ногай-Мирза-Юрт), Среднее Красноармейское (Средний Калаус). После депортации карачаевцев, 6 ноября 1943 года столица их автономной области Микоян-Шахар (Город Микояна – по фамилии лидера Закавказской республики Анастаса Микояна) получила грузинское название Клухори, сама область была демонстративно отнесена к Грузинской ССР.

Руководство СССР в 1940‐е годы возвращалось к имперскому нарративу, русский язык становился главным. Канадский топонимист Чальз Петерсен считал русификацию одним из основных направлений топонимической политики Советского Союза.

Одним из ярких событий нового курса коммунистического государства стало пышное празднование 800-летия Москвы в 1947 году с закладкой монумента на главной улице города – улице Горького. Там, где до войны стоял Обелиск Свободы (он же – Памятник первой советской конституции), напротив здания Московского Совета народных депутатов стали возводить памятник властолюбивому князю Юрию Долгорукому, легендарному основателю города. Такое радикальное идеологическое решение в 1947 году могло быть принято только в Кремле. Площадь при этом осталась Советской.

Глава 18. ПРОЩАЙ, НЬЮ-ЙОРК!

Ленинград – Москва – Донбасс