Читаем Страна Муравия (поэма и стихотворения) полностью

И шумы лесные, И говоры птичьи, И бедной природы Простое обличье;

И стежки, где в поле. Босой я ходил С пастушеским ветром Один на один;

И песни, и сказки, Что слышал от деда, И все, что я видел, Что рано изведал,-

Я в памяти все Берегу, не теряя, За тысячу верст От родимого края.

За тысячу верст От любимого края Я все мои думы Ему поверяю.

Я шлю ему свой Благодарный привет, Загорьевский парень, Советский поэт,

1938

СЕЛЬСКОЕ УТРО

Звон "з кузницы несется! Звон по улице идет. Отдается у колодца, У заборов, у ворот. Дружный, утренний, здоровый Звон по улице идет. Звонко стукнула подкова, Под подковой хрустнул лед; Подо льдом ручей забулькал, Зазвенело все кругом; Тонко дзинькнула сосулька, Разбиваясь под окном; Молоко звонит в посуду, Бьет рогами в стену скот, Звон несется отовсюду Наковальня тон дает.

1938

* * *

Звезды, звезды, как мне быть, Звезды, что мне делать, Чтобы так ее любить, Как она велела?

Вот прошло уже три дня, Как она сказала: Полюбите так меня, Чтоб вам трудно стало.

Чтобы не было для вас Все на свете просто, Чтоб хотелось вам подчас Прыгнуть в воду с моста.

Чтоб ни дыма, ни огня Вам не страшно было. Полюбите так меня, Чтоб я вас любила.

1938

ДЕТИ

Стол красуется накрытый. День не просто выходной: В доме летчик знаменитый, Гость желанный - сын родной.

Загорелый, синеглазый. Вырос, - шутят старики, Как вошел в избу, так сразу Стали ниже потолки...

А у дома, у машины Сходка целая ребят. Все, как взрослые мужчины, Руки за спину, стоят.

И, наверно, мыслит каждый: Погодите, дайте срок, Точно так и я однажды В гости гряну на порог.

1938

НА СТАРОМ ДВОРИЩЕ

Во ржи чудно и необычно С полуобрушенной трубой, Как будто памятник кирпичный, Стоит она сама собой.

Вокруг солома в беспорядке, Костра сухая с потолка, Плетень, поваленный на грядки, И рытый след грузовика.

Пустынно. Рожь бушует глухо, Шумит - и никого кругом. И толькв с граблями старуха На бывшем дворище своем.

Бегут дымки ленивой пыли. С утра старуха на ногах, Все ищет,~ может, что забыли На старом месте второпях.

И хоть вокруг ни сошки нету, От печки той одной - нет-нет, Повеет деревом согретым, Прокопченным за много лет.

Повеет вдруг жильем обжитым: Сенями - сени, клетью - клеть. И что-то вправду здесь забыто, И жаль, хоть нечего жалеть.

А солнце близится к обеду, Глядит старуха, ждет людей В последний раз сюда приедут, Живи, живи да молодей!

Там, где отныне двор, где люди, Где всем углам иная стать, В других окошках солнце будет Всходить, в других в полдни стоять.

Там, где и улица и речка, Где ближе к дому белый свет, Дымить уже не будет печка, Как эта здесь от ветхих лет.

Во ржи - чудно и необычно, Кидая на подворье тень, Как будто памятник кирпичный, Стоит она. Последний день.

Кирка и лом покончат с нею, И плуг проедет прицепной. И только гуще и темнее Здесь всходы выбегут весной.

1939

НА ХУТОРЕ ЗАГОРЬЕ

На хуторе Загорье Росли мы у отца, Зеленое подворье У самого крыльца, По грядкам - мак махровый, Подсолнух, лук, мокровь.

На полдень сад плодовый: Пять яблонь - пять сортов. На хуторе Загорье В былые времена Леса, поля и взгорья Имели имена.

На Белой горке солнце Вставало поутру, На Желтой горке - елки Темнели ввечеру. А поле, что за баней Легло правей гумна, Мы Полем под дубами Назвали издавна.

Свой клин, своя держава Лежала у крыльца, Налево и направо

До первого копца (1). На том большом просторе, Все как один с лица, На хуторе Загорье Росли мы у отца.

На хуторе корову Пасли мы впятером, Сад стерегли плодовый, Смотрели за двором. В овине хлеб сушили, Брели за бороной. Ходили, как большие, С руками за спиной.

Мы были хуторяне. Отец нам не мешал, Мы хутор свой заране Делили по душам. В избе и в поле часто Вели мы жаркий спор, Кому какой участок, Кому где ставить двор.

Согласно поговорке, Старались так решить, Чтоб не тебе задворки, А мне одни оборки, А чтоб на Белой горке И чтоб на Желтой горке Всем братьям ровно жить.

Дворов, дворов - деревня, Все батькины сыны. На пятерых деревья В саду разделены. На пятерых коровка, И лошадь, и хомут, На пятерых веревка И наш ременный кнут.

На пятерых, по силе, Лопата, плуг, коса. На пятерых - четыре Тележных колеса...

О детство! Смех и горе! Десятою травой На хуторе Загорье Порос участок мой.

Ни знака, ни приметы Бывалой не найдешь, Ни Белой горки нету, Ни Желтой горки - рожь, Высоко, гордо вскинув Свой колос молодой, Границы хуторские Укрыла под собой.

На хутор свой Загорье Второй у батьки сын На старое подворье Приехал я один.

А где ж вы, братья, братцы. Моя родная кровь? Вам съехаться б, собраться На старом месте вновь.

Как в песне либо в сказке, Слететься б вам, друзья, Слететься б вам, подпаски Загорьевской закваски, Да нет! Как раз нельзя.

Как в песне либо в сказке Забот моей родне: Великие участки У всех в родной стране.

Налево и направо Лежит во все концы Свой край, своя держава, Служите, молодцы!

По долгу и по праву, Когда настанет час, На смерть, на бой, на славу За родину-державу Идите, не страшась!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной. В то же время немало участников сборника к началу войны были уже вполне сформировавшимися поэтами и их стихи по праву вошли в золотой фонд советской поэзии 1930-1940-х годов. Перед нами предстает уникальный портрет поколения, спасшего страну и мир. Многие тексты, опубликованные ранее в сборниках и в периодической печати и искаженные по цензурным соображениям, впервые печатаются по достоверным источникам без исправлений и изъятий. Использованы материалы личных архивов. Книга подробно прокомментирована, снабжена биографическими справками о каждом из авторов. Вступительная статья обстоятельно и без идеологической предубежденности анализирует литературные и исторические аспекты поэзии тех, кого объединяет не только смерть в годы войны, но и глубочайшая общность нравственной, жизненной позиции, несмотря на все идейные и биографические различия.

Алексей Крайский , Давид Каневский , Иосиф Ливертовский , Михаил Троицкий , Юрий Инге

Поэзия