Читаем Страна Муравия (поэма и стихотворения) полностью

С неизвестным разным людом Сводит ночью огонек. Кто такие и откуда Знать не знает Моргунок.

Спит не спит, лежит Никита, Слышен скрип и хруст травы. Глухо тукают копыта Возле самой головы.

Поправляет головешки Освещенная рука. Голос тянется неспешный, Как шаги издалека:

- Окна - в землю, Крыша - набок, Гнезда галочьи в трубе. Как бы в сказке, дед да баба Жили век в своей избе.

Баба пряла у окошка, Дед с утра на рыбу шел,

И была в хозяйстве кошка, Курочка да петушок.

Жили старые помалу На отлете от села. А весною небывало Высока вода была.

Шла весна в могучей силе, По ночам крошила снег. Разлились по всей России Воды всех морей и рек...

Спит не спит, лежит Никита, Дрема поверху идет. Голос ровный, домовитый Сказку бережно ведет:

- Все - в колхозы.

Дед - ни с места На тринадцатом году: "Из своей избы, известно, Никуда я не пойду".

Что, мол, жить мне на народе, И какой мне в этом прок?..

А вода к крыльцу подходит. Бьет волною о порог. Поплыли плетни, солома, Огородов - будто нет.

День за днем проводит дома, Очищает лыки дед.

И случилась эта сказка Возле нашего села: Подняла вода избушку, Как кораблик, понесла. Поднимает выше, выше, Гонит окнами вперед. Петушок кричит на крыше, Из трубы дымок идет. И качаются, как в зыбке, Дед и баба за стеной.

Принесло избу под липки К нам в усадьбу Тут и стой...

Спали воды. Стало сухо. Смотрит дед - на солнце дверь: "Ну, тому бывать, старуха, Жить нам заново теперь..."

Спит не спит Никита, дремлет С картузом под головой. Теплым телом греет землю Под примятою травой.

На армяк роса осела. Гаснут звезды в вышине. И тепло вздыхает Серый За кустами в стороне.

Тянет свежестью рассвета. Спит дорога. Тишина. Далеко-далеко где-то Спит Муравская страна...

ГЛАВА 7

Как с юга к северу трава В кипучий срок весны, От моря к морю шла молва По всем краям страны.

Молва растет, что ночь, что день, Катится в даль и глушь, И ждут сто тысяч деревень. Сто миллионов душ.

Нет, никогда, как в этот год, В тревоге и борьбе, Не ждал, не думал так народ О жизни, о себе...

Росла, невнятная сперва, Неслась, как радио, молва, Как отголосок по лесам, Бежала по стране, Что едет Сталин, едет сам На вороном коне.

Вдоль синих вод, холмов, полей, Проселком, большаком, В шинели, с трубочкой своей, Он едет прямиком.

В одном краю, В другом краю Глядит, с людьми беседует И пишет в книжечку свою Подробно все, что следует.

И будто он невдалеке Коня того поил в реке.

А то еще у старика Спросил он ночью огонька. А этот сторож-старичок Увидел - кто, а сам молчок: Порасспросить его хотел Насчет войны и прочих дел...

За гатью - мост, За взгорьем - склон, Дымок по ветерку... И, может, прямо едет он Навстречу Моргунку.

И все, что на душе берег, С чем в этот год заснуть не мог, С чем утром встал и на ночь лег, С чем ел не впрок И пил не впрок, Все вновь обдумал Моргунок...

- Товарищ Сталин! Дай ответ, Чтоб люди зря не спорили: Конец предвидится аи нет Всей этой суетории?..

И жизнь - на слом, И все на слом Под корень, подчистую. А что к хорошему идем, Так я не протестую.

Ты слушай, выслушай меня, Коснемся, например, коня.

И склад хорош, и стать легка, В монету весь одет. Под Ворошиловым конька Такого, может, нет.

На конной в Ельне куплен был, С дороги перепал, Стоит - и шею опустил, Ну, думаю, попал!..

Блестит в корытечке вода, Свищу, свищу - не пьет, Не ест. И вижу я тогда, Что дело не поет...

А как я вышел поутру, С постели - босиком, Иду, а он впотьмах: хруп-хруп." Стой, думаю, живем!..

Теперь мне тридцать восемь лет, Два года впереди. А в сорок лет - зажитка нет, Так дальше не гляди.

И при хозяйстве, как сейчас, Да при коне

Своим двором пожить хоть раз Хотелось мне.

Земля в длину и в ширину Кругом своя.

Посеешь бубочку одну, И та - твоя.

Пожить бы так чуть-чуть... А там - В колхоз приду, Подписку дам!

И с тем согласен я сполна, Что будет жизнь отличная. И у меня к тебе одна Имелась просьба личная.

Вот я, Никита Моргунок, Прошу, товарищ Сталин, Чтоб и меня и хуторок Покамест что... оставить.

И объявить: мол, так и так, Чтоб зря не обижали, Оставлен, мол, такой чудак Один во всей державе...

В пути, в незнаемом краю, Забыв про все, Никита Слагал, как песню, речь свою Душевно и открыто...

Страна-родная велика. Весна! Великий год!.. И надо всей страной - рука, Зовущая вперед.

ГЛАВА 8

И деревням и верстам счет Оставил человек, И конь покорно воду пьет Из неизвестных рек.

Дорога тянется вдали. И грусть теснит в груди: Как много неба и земли Осталось позади.

И весь в пыли, как хлеб в золе, Никита Моргунок. На всей планете, на Земле, Один такой ездок.

И порыжел на нем пиджак, Дорога далека. Днем едет, терпит кое-как, А к вечеру - тоска.

Сквозь тишину и холодок Повеет ночь жильем. И куст - он дома, и пенек На месте на своем.

А ты скитайся, разъезжай, Сам при себе, один... Вдруг слышит: - Добрый гражданин, А, добрый гражданин!..

И видит: нищий, чуть прикрыт, Почти что босиком. - Подвез бы, что ли, - говорит Обиженным баском.

И мальчик, точно со слепым, Идет по праву руку с ним. И нищий злобно смотрит вслед: - Забогател, сосед?..

Перейти на страницу:

Похожие книги

Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной. В то же время немало участников сборника к началу войны были уже вполне сформировавшимися поэтами и их стихи по праву вошли в золотой фонд советской поэзии 1930-1940-х годов. Перед нами предстает уникальный портрет поколения, спасшего страну и мир. Многие тексты, опубликованные ранее в сборниках и в периодической печати и искаженные по цензурным соображениям, впервые печатаются по достоверным источникам без исправлений и изъятий. Использованы материалы личных архивов. Книга подробно прокомментирована, снабжена биографическими справками о каждом из авторов. Вступительная статья обстоятельно и без идеологической предубежденности анализирует литературные и исторические аспекты поэзии тех, кого объединяет не только смерть в годы войны, но и глубочайшая общность нравственной, жизненной позиции, несмотря на все идейные и биографические различия.

Алексей Крайский , Давид Каневский , Иосиф Ливертовский , Михаил Троицкий , Юрий Инге

Поэзия