Читаем Страна Муравия (поэма и стихотворения) полностью

Глядит - и обмер Моргунок: - Илья Кузьмич? Аи нет?,. - Годов полсотни был Илья, Да нынче стал не я.

Что видишь, только малец мой, А шапка не моя. Вот, брат. Такая, брат, пора. Кромешный год такой...

- Тпру!.. Правду говорят, гора Не сходится с горой...

Коня стреножил Моргунок, Прибрал хомут, дугу. Оглобли - кверху. Огонек Заговорил в кругу.

- Эх, холодна небось земля, Погреться будет впрок. И достает из кошеля Литровку Моргунок.

- Ну что ж, Илья Кузьмич, начнем? Что есть. Прошу простить.

Тебя когда-то за столом Мечтал я угостить. Пей, грейся, гость. Как другу верь, Соседи были все ж...

А вот откуда ж ты теперь, Илья Кузьмич, бредешь?.. - Бреду оттуда... - Что ж там? Как? - Да так. Хороший край.

В лесу, в снегу, стоит барак, Ложись и помирай. - Так, так, Илья Кузьмич... А все ж Тут злость своя нужна:

Что скажут - делай, - дескать, врешь, Работа не страшна.

- Нет, брат, спасибо за совет. Не страшен был бы труд, Да смысла нет. - А ты начни! - Да мочи нет... - А ты тяни! - Да руки не берут.

Никита слушал и коня Из вида не терял. Мальчишка, млея у огня, Тихонько засыпал.

Куда он, малец, гол и бос, Шел по свету с отцом. Суму на перевязи нес С жестяным котелком?

- А что, - пожал отец плечом, Не страшно до зимы. Где так попросим, где споем, Петь научились мы.

Эх, брат, - вздохнул, ложась, Бугров, В последний этот год Еще б таких наделать дров, Земли переворот!..

На колокольни встать бы, брат, И сверху б - в добрый час На всю Россию бить набат! - Да не во что как раз...

Спал Моргунок и знал во сне, Что рядом спит сосед. И, как сквозь воду, в стороне Конь будто ржал под свет...

Вскочил, закоченелый весь, Глядит - пропал сосед. Телега здесь, и мальчик здесь. А конь?.. Коня - и нет...

Никита бросился в кусты, Высматривая след. Туда-сюда. И след простыл. Коня и вправду нет.

И место видно у огня, Где ночью "пал сосед, В траве окурки. А коня И нет. И вовсе нет.

И заняла дыханье боль, И точно высох рот. Позвать попробовал:

- Псель-псель... И губ не соберет. - Псель-псель...

И тишина кругом. Туман. Глухой рассвет... Вот бросил он семью и дом, Уехал в белый свет.

Вот все, что думал, - все не в счет. Вот прожил столько лет... Туман встает, Роса ползет. День. А коня-то нет...

Коня-то нет... - Вставай, пострел! Замерз небось, беглец. Пока ты спал да сны смотрел, Сменял тебя отец. Сменял - и серого коня С уздечкой получил. Тебя обидел, а меня Навеки научил. Я угощал его, любя, Считал - в беде сосед... А ты не бойся: бить тебя Теперь мне пользы нет...

Короток день, а путь далек, А солнце - где уже!..

Переобулся Моргунок, И легче на душе. Собрал шлею, кошель и кнут, Переменил чеку;

Колеса смазал, подоткнул Поклажу к передку. Короток день, а путь далек, Хоть воз не так тяжел. И влез в оглобли Моргунок, А мальчик вслед пошел...

ГЛАВА 9

Под уклон, гремя с разбега, Едет - просто чудеса! Без коня сама телега, Все четыре колеса.

И, кого ни встретит, всякий Долго-долго смотрит вслед. А увяжутся собаки Три версты отбою нет.

Моргунок гремит с телегой В неизвестной стороне: Не видали ль человека На копейчатом коне?

Моргунок волочит ноги Тяжело, и, как назло, Растянулось вдоль дороги Бесконечное село.

Никуда от глаз не скрыться, На виду мужик у всех. По окошкам липнут лица. Лай собачий, - смех и грех.

Моргунок везет понуро, Не ворочаться ж назад. Шум, смятенье, даже куры Растревоженно кричат.

Дальше - к мосту - скат крутой, Поскорей бы с глаз долой! И пошел, пошел с разбега, Только грохот поднялся. Пропадай, моя телега, Все четыре колеса.

За мостом дорога в гору, Позади, в пыли густой:

- Стой! - кричат, как будто вору. Стой! Стой!.. Подбегают: - Стой-ка, дед! Заворачивай в Совет. И народ кругом посыпал, Рассуждая горячо:

- Мало, что ли, всяких типов, Поглядишь, а тут еще... - На поселке нищий в бане Двое суток ночевал:

С золотыми был зубами Вроде бывший генерал... И, упершись в грядки, миром Помогают Моргунку.

- Только ты не бегай, милый... - Да куда я побегу?..

В сельсовете председатель Предложил на лавку сесть И сказал учтиво:

- Дайте Документы, если есть. Из-за ворота рубахи Тащит целый узелок, Достает свои бумаги Никита Моргунок.

Бумаги пожелтелые, Как деньги - еле целые. Зацапанные, мазаные, Крест-накрест перевязанные.

- Вот при одной коровке Семья моя - семь душ. И хлебозаготовки, И лесозаготовки, И страх, И труд, И гуж. И двор со всей скотиной, И хата в три окна. Единый Семь с полтиной, Уплаченный сполна.

Деревня Васильковй, Касплянский сельсовет, И карточка конева, А вот коня - и нет...

- Ну что ж, понятно в целом, Одно неясно мне; Без никакого дела Ты ездишь по стране. Вот, брат! И председатель Потер в раздумье нос: Ну, был бы ты писатель, Тогда другой вопрос. Езжай! И в самом деле, Чего с тебя возьмешь?

- А что ж, у вас - артели? - Кругом артели. Сплошь. И гремит телега снова. Застилая пылью след...

- Не видали ль верхового?.. Отвечают: - Что-то нет... Моргунок телегу тянет. Плечи стертые горят...

- Братцы! Где тут есть цыгане? - Вон, в колхозе, - говорят.

ГЛАВА 10

Знал Никита Моргунок Правило простое, Что медведь блинов не пек, Волк двора не строил.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной. В то же время немало участников сборника к началу войны были уже вполне сформировавшимися поэтами и их стихи по праву вошли в золотой фонд советской поэзии 1930-1940-х годов. Перед нами предстает уникальный портрет поколения, спасшего страну и мир. Многие тексты, опубликованные ранее в сборниках и в периодической печати и искаженные по цензурным соображениям, впервые печатаются по достоверным источникам без исправлений и изъятий. Использованы материалы личных архивов. Книга подробно прокомментирована, снабжена биографическими справками о каждом из авторов. Вступительная статья обстоятельно и без идеологической предубежденности анализирует литературные и исторические аспекты поэзии тех, кого объединяет не только смерть в годы войны, но и глубочайшая общность нравственной, жизненной позиции, несмотря на все идейные и биографические различия.

Алексей Крайский , Давид Каневский , Иосиф Ливертовский , Михаил Троицкий , Юрий Инге

Поэзия