Читаем Страна Муравия (поэма и стихотворения) полностью

Бога нету, - несомненно: Лет пяток - Недолгий срок. Будет летчиком отменным Этот самый паренекГоловным в могучей стае Будет править на восток.

Высоко летать он станет, Кучерявый паренек! Кучерявый паренек, Желтой кожи козырек!..

Ты забудешь ли, товарищ, Наш любимец и герой, Как лежал ты на дороге. На дороге под горой.

Как кругом, шумя хлебами, Длился день страды большой, И кряхтел мужик тоскливо, Ожидая над душой.

Мужику - оно не к спеху. Он бы плюнул и повез На себе свою телегу И тащил бы тыщу верст.

Он бы вез ее дорогой, Проклиная белый свет.., - Ну-ка, дед. Крутни немного. Ну-ка, разом, бога нет!..

- Дай-ка, - плюнул в руку, Взялся Моргунок. - Ну-ка, ну-ка, ну-ка, Ну, еще разок!..

Отскочил Никита, Задрожал мотор, Нехотя, сердито Тронулся, попер.

По мостам грохочет, Правит паренек, Придержать не хочет, Сбавить хоть чуток.

Кроет по увалам, Только пыль хвостом...

- Малый, эй ты, малый, Придержи, постой!

- Три версты осталось, дед. - Дальше ехать мочи нет. За провоз тебе спасибо. Посоветуй лучше мне,

Где б конька какого-либо Взять по сходственной цене? Повернувшись на сиденье, Смотрит тот на Моргунка:

- Нет, в колхозе и за деньги Не купить тебе конька. То ли делом, то ли смехом Рассуждает паренек:

- Ну, прощай. Пора, брат, ехать. Кто куда, а я - на ток... Лошадь, не иначе, В Островах найдешь. Правда, кони - клячи. Ну, да кони все ж...

Крой по мёжам, это близко, Дуй пешком, тебе видней. Сдай телегу под расписку Довезу. И мальца с ней.

Ну, пока! Не опоздать бы... Погоди, постой ты, дед: Жду тебя к себе на свадьбу, Приглашаю, бога нет!..

ГЛАВА 14

Вразброс под солнцем, как дрова, Лежит селенье Острова.

Ни крыши целой, ни избы, Что угол - то дыра. И ровным счетом - три трубы На тридцать три двора.

Встает, медлителен и глух, Нерадостный рассвет. На все село один петух И тот преклонных лет.

Поет, как вздумает певень, Ослабла голова. Который час, который день, Не знают Острова.

Который век, который год Течет речушка Царь! На колокольне в косу бьет К обедне пономарь.

Кругом шумят моря хлебов, Поля большой страны. Худые крыши Островов За ними чуть видны.

Солома преет у ворот. Повалены плетни. И курит попусту народ На бревнышках в тени.

Строгает что-то ножиком, Как бубен, лысый дед, Скоблит... - Бог помощь, граждане, Колхозники аи нет?..

И отвечают медленно, Недружно мужики. Один:

- Мы - люди темные... Другой: - Мы индюки...

И подхватила женщина, Припав к щеке рукой: - Индусы называемся, Индусы, дорогой...

- Выходит, бесколхозные, Вздохнул с усмешкой дед. Сошлись жуки навозные, Гудят, а кучи нет... Косить еще успеется,

На все у бога дни... - Ты что строгаешь? - Дудочки. - А для чего они?.. - А дам по дудке каждому, И дело как-никак.

- А не кулак ты, дедушка? - А как же не кулак!

Богатством я, брат, славился В деревне испокон: Скота голов четыреста И кнут пяти сажен.

Я гостем в каждой был избе, Где ужин - там ночлег. Коня?.. Чего?.. Коня тебе? Чудак ты, человек!..

Вот все хозяева сидят. Продай коня, сосед...

- Продать, - оно не штука, брат, Да вот коня-то нет.

- А хоть и есть, - вздохнул другой, Да конь-то больно дорогой:

За грудь, за складку вдоль спины, За вороную масть Полжизни плачено. Цены Такой никто не даст.

- А я как раз продать бы мог, Да баба встанет поперек.

Что со слезами, что без слез Толкует об одном: Идти по крайности в колхоз, Так со своим конем.

- Слыхал? - толкает Моргунка Старик тихонько в бок.

Эх, уступлю уж я конька, Тому и быть, сынок. Идем...

Старик заторопил И Моргунка провел В худой, без сошек и стропил, С собачью будку, двор.

Там конь, не вскинув головы, Стоял, как на мели. И был он бел до синевы И слеп, хоть-глаз коли.

Толкает дед его рукой, Глядит со стороны: - Эх, конь! Царевой масти конь! Ему, брат, нет цены.

И сам носился петушком:

- А? Что? Плохой конек?..

- Нет, лучше век ходить пешком. - Ну, сам гляди, сынок. Таков и конь, каков купец. Соседи, чем не конь?

- Понятно, конь. Не жеребец. - Ну, что там! Конь - огонь!.. Как побежит - земля дрожит, Как упадет - три дня лежит,

И ни вожжа тогда, ни кнут Ему не вставят ног... - Да, вот как люди здесь живут, Причмокнул Моргунок.

- Сынок! Ты вот чего скажи, Опять пустился дед, А чем плохая наша жизнь? По-мойму - лучше нет.

Земля в длину и в ширину Кругом своя. Посеешь бубочку одну, И та - твоя.

И никого не спрашивай, Себя лишь уважай. Косить пошел - покашивай. Поехал - поезжай...

- Живете не богато вы, Смутился Моргунок. - А счастье не в богачестве. Зачем оно, сынок?

Нам бы хлебушка кусок, Да водицы голоток, Да изба с потолком, Да старуха под боком. - Верно. - Правильно. - Привычка...

Вот прохожий баял тож: Отчего ты, дескать, птичка, Хлебных зерен не клюешь?

В том как раз и заковычка От природы людям зло. Отвечает будто птичка: Жить, мол, в клетке тяжело.

- Кабы больше было воли. Хочешь - здесь ты, хочешь - там... - Кабы жалованье, что ли, Положили мужикам.

- Кабы нам душа одна бы... - Кабы жить нам не вразлад... - Кабы если бы не бабы, Бабы слушать не хотят!..

- Ты про баб молчи, пустыня, Сами скажем про свое. Вот хожу с грудьми пустыми За хорошее житье.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной. В то же время немало участников сборника к началу войны были уже вполне сформировавшимися поэтами и их стихи по праву вошли в золотой фонд советской поэзии 1930-1940-х годов. Перед нами предстает уникальный портрет поколения, спасшего страну и мир. Многие тексты, опубликованные ранее в сборниках и в периодической печати и искаженные по цензурным соображениям, впервые печатаются по достоверным источникам без исправлений и изъятий. Использованы материалы личных архивов. Книга подробно прокомментирована, снабжена биографическими справками о каждом из авторов. Вступительная статья обстоятельно и без идеологической предубежденности анализирует литературные и исторические аспекты поэзии тех, кого объединяет не только смерть в годы войны, но и глубочайшая общность нравственной, жизненной позиции, несмотря на все идейные и биографические различия.

Алексей Крайский , Давид Каневский , Иосиф Ливертовский , Михаил Троицкий , Юрий Инге

Поэзия