Мой бэк-вокалист начал запинаться от волнения, и лишь барабанщик держался на уровне, хотя взгляд его, обращенный на Интигама, напоминал взгляд краба, выглядывающего из кипящей кастрюли.
Дело в том, что мейхана – это исключительно местная разновидность искусства, и все популярные исполнители известны в республике наперечет.
И каждому из них присущ свой стиль, манера исполнения, и даже «словарный запас» узнаваем. Поэтому мейханщик с рязанской физиономией, исполняющий такое?! Это за гранью реальности, в их понимании. Тем более когда исполнение строго по канону, да еще и с хорошо узнаваемым почерком.
Не удивительно, что все тут же уставились на Интигама, подозревая его в тайном соавторстве или тайной двойной жизни с другим творческим коллективом.
Лишь комсомольский работник волновался совсем по другому поводу. Текст явно отдает антисоветской пропагандой, а это очень печально лично для него и райкома в целом.
Между тем я продолжил:
Если у кого и были сомнения, в чьем стиле исполнилось произведение, то после этих строчек они рассеялись. Комсомольский функционер схватился за сердце, предчувствуя недоброе.
– Ну что, будем петь про офицеров?
Можно ли было спасти Советский Союз при наличии качественного попаданца? Этот вопрос волновал всю прогрессивную российскую, и не только, общественность на протяжении десятилетий.
Вопрос некорректный со всех точек зрения. Качество попаданца может быть очень разным.
Хорошо быть компьютерщиком – у них непаханное поле для применения своих знаний, наступающая эпоха Интернета и всеобщей цифровизации дает им огромное преимущество в этом времени. Также неплохо быть геологом или каким-нибудь химиком-технологом перед «уходом» в прошлое – знания в этих сферах всегда пригодятся. Открывай месторождения, оформляй патенты да греби деньги лопатой. Высоко котируются музыканты – на обычном плагиате можно стать миллиардером, не сильно напрягаясь.
Мне не повезло сразу по всем параметрам. Ни глубоких научных познаний, ни прорывных технологий в моих мозгах обнаружить не удалось. Высшее образование после армии я все же получил, но было оно обычным среднестатистическим, по факту еще советским, хоть и пришлось на время распада страны. В девяностых, после окончания универа, мне было не до науки, хотя была возможность остаться в аспирантуре. Однако зарплата в размере десяти долларов в месяц не прельстила молодого ученого, и я свалил на вольные хлеба.
Так что удивлять советских генералов и генеральных секретарей по факту нечем. В памяти моей лишь отдельные исторические события и общие тенденции развития страны и мира. Это немало, но практически использовать эти знания сложно.
Опять же, согласно канонам жанра, попаданец в СССР если проваливается в прошлое, то обычно к Сталину или Брежневу. Иногда к Хрущеву. Чтобы засланец успел исправить, улучшить, предупредить или пристрелить кого надо, при необходимости.
Единодушно признано, что с Горбачевым каши не сваришь и ситуацию уже никак не исправить. Тем более в последние годы на закате перестройки, когда страна физически начала разваливаться и трещать по швам. Так что с годом мне тоже категорически не повезло, если рассуждать в общепринятой системе координат.
С другой стороны, советская система в 70–80-е была настолько застывшей и монументальной, что реформировать её было невероятно трудно, почти невозможно. Перестройка и гласность раскачали эту систему, привели её в неустойчивое состояние, для того чтобы разрушить. Но эти же процессы дают возможность для изменений! Сопротивление реформам сейчас минимальное – надо лишь продавить свои решения, а не вражеские. И можно делать все, что хочешь. Вот такой парадокс.
Пресловутая точка бифуркации – это момент для построения любой реальности в будущем. Сейчас возможны почти все варианты, и с минимальными усилиями. Для этого врагом была проделана титаническая скрытая работа, осталось последним толчком обрушить лавину. Надо лишь чтобы она в нужную нам сторону пошла.
Если на политическом фронте все ясно и понятно, враг четко определен и план уничтожения пятой колонны силами КГБ вчерне готов, то с экономикой СССР все несколько сложнее.
В моем времени общественное и экспертное мнение разделилось на две крайние точки зрения. Поклонники «Красного проекта» считали его прекрасным и неповторимым упущенным шансом всего человечества, противники СССР, наоборот, всячески очерняли и принижали его достоинства и достижения. Золотой средины не наблюдалось вовсе!
На самом деле Советский Союз, да и Россия, что царская, что новая, всегда были догоняющими в сравнении с развитыми странами Запада, как ни обидно это признавать.