Страна, о которой знали все

Я ушел от него в расстроенных чувствах, и, словно специально для того, чтобы испортить мне настроение еще больше, в коридоре попались навстречу двое парней из отдела Фриша. Эти подонки весело и во все горло обсуждали свои повышения и премии, ржали и предложили мне перебираться к ним, пока есть свободное место — младшего статистика, правда, но ты не ломайся, Патрик, а то ведь могут за вас и взяться, понизят Тэда Райли, засунут резидентом в одну из ваших неперспективных стран, и куда ты тогда денешься, прощай твои мечты о подполковничьих погонах, так что ступай к нам, пока не поздно, второй раз приглашать не будем, и не надейся…

Я пожелал им дождаться демократического контрпереворота и отправился к своим. Там я застал идиллическую картину: Моран увлеченно рассказывал Кастеру, как он вчера увел из незнакомой компании шикарную девушку, ухитрившись не получить по морде, перед Берренсом лежал буклет автомобильной выставки, Крофт при помощи казенного оборудования трудолюбиво изготовлял фотомонтаж (голова Берренса и тело обнаженной девицы), Паркер болтал по телефону, и ясно было, что с подружкой.

Я высказал этим мерзавцам все, что о них думаю, но мерзавцы нахально заявили, что они провернули все текущие дела, оприходовали сбитые вертолеты, подорванные линии электропередачи и сожженные мосты, а если случилось что-то грандиозное, то они готовы сомкнутыми рядами ринуться в бой.

Мне пришлось заткнуться и убраться в свой кабинет. Тут появился Бейб, и мне, как всегда, захотелось очутиться на другом конце света. Например, в Китае — Бейб не знает китайского и не сможет расспрашивать обо мне аборигенов.

Это шестифутовое румяное чудовище — мой дальний родственник по тетушке Эмилии, и славится он двумя вещами — феноменальной невезучестью и полной неспособностью с таковой бороться. Если когда-нибудь случится так, что с орбитальной станции на голову кому-нибудь свалится ведро с краской, то этим человеком будет Бейб, и не спорьте. После того, как он последовательно становился учителем, клерком, полицейским, секретарем политического деятеля, журналистом, экскурсоводом и с пугающей регулярностью терял место максимум через неделю после поступления на него, тетушка Эмилия вспомнила обо мне, а я вспомнил, что по ее завещанию мне причитается двести тысяч, но в случае моего отказа принять участие в судьбе Бейба деньги могут достаться какому-нибудь санаторию для престарелых попугаев. Тетушка Эмилия обожала попугаев даже больше, чем Бейба.

Я принял в Бейбе участие. К моему удивлению, он легко прошел все тесты и испытания и был признан годным для работы в разведке. Я решил было, что полоса неудач кончилась, но последующие события показали, что фортуна и Бейб несовместимы. Райли определил его наблюдать за проживающими в нашем городе африканцами, но на этом поприще Бейб ухитрился прозевать за неделю три объекта наблюдения, раскрыться перед двумя другими и угодить в полицию как подозрительная личность. Когда он принял негра-швейцара из отеля «Холидей» за сотрудника ангольской разведки и вызвал опергруппу (в результате на полчаса застопорилось уличное движение и восемь пострадавших содрали с нас сорок тысяч компенсации), Райли пообещал, что вышвырнет его с треском, если в течение трех дней от него не будет получена хотя бы строчка дельной информации…

— Ну? — спросил я, когда проклятый любимый родственничек вошел в мой кабинет. — Если ты пришел пустой, я тебя повешу на люстре.

— Вешай, — грустно разрешил Бейб. — Вешай, Пат, ничего у меня нет…

— Слушай, — сказал я. — Мы подозреваем, что этот африканец в свободное от чтения лекций время работает на свою разведку. Ты неделю таскался за ним и ничего не принес. Ну хоть один разговор, хотя бы одну фразу, которую при желании можно было бы истолковать двояко… Хоть одну встречу, выглядевшую бы подозрительно.

— Ничего нет. Встречается он в основном со своими студентами. А говорит, как правило, о химии. Сам скажи, можно ли придать двойной смысл такому вот перлу. — Он заглянул в блокнот. — «Возможные пути построения сложных эфиров меняются в зависимости от состава и строения кислоты и спирта». Учти, я еще самое простенькое записал.

— Да… — сказал я с отвращением. — Наука, чтоб ей.

— Может, он яд делает? — с надеждой спросил Бейб.

— Ага, и хочет отравить президента. Иди-ка ты к сочинителям комиксов с такими идеями.

— Но вы же хотели отравить этого…

— Так то мы, — сказал я. — А то нас. Первое бывает гораздо чаще. Нет, Райли тебя вышвырнет.

— А тетушка Эмилия перепишет завещание, — мстительно сказал подонок.

Он сидел, грустно ссутулившись, а у меня блеснула великолепная мысль. Это выглядело авантюрой, но наше здание повидало великое множество авантюр и похлестче.

— С кем сегодня встречался твой проф?

— С какой-то девицей, — сказал Бейб. — О химии говорили, интервью она у него брала, похоже.