Страна, о которой знали все

— Маниакальный заскок или как там это называется на вашей латыни. Учитель географии с тридцатилетним стажем. Вы только себе представьте — вообразил, бедняга, что никакой Гванеронии и на свете-то нет.

— Ага! — Врач энергично кивнул и черкнул в блокноте. — Гванерония… помню, это та страна, про которую сейчас столько пишут, что-то там опять коммунисты гадят, происки Москвы…

Ну что ж, общая картина заболевания ясна. С отставными географами преклонного возраста такое случается, знаете ли, иногда выдумывают несуществующие страны, иногда сомневаются в реальности существующих. Заурядный случай, классический синдром, — он произнес несколько длинных латинских терминов. — Обычно такие не буйствуют, мы поместим его в уютное тихое местечко, и там ему будет хорошо.

Мы выпили по рюмочке, он рассказал нам несколько интересных случаев, которые произошли с начавшими чудить на старости лет учителями географии, мы рассказали свежие новости из Гванеронии, и он уехал.

— Однако… — сказал я.

— Ничего страшного, — беззаботно отозвался Райли. — Сплошная филантропия. Старому человеку обеспечили бесплатную медицинскую помощь и до конца дней освободили от забот о будущем. Пенсия у него наверняка была грошовая… У нас есть более важные заботы. Ты не читал завтрашних газет?

— Нет, разумеется.

— Могу рассказать, что произойдет завтра возле универмага «Аякс». Агентами Букиры будет злодейски, среди бела дня, застрелен на улице известный африканский химик, профессор Мтагари. Помнишь? За ним одно время наблюдал Бэйб, пока мы не открыли Гванеронию. Дело в том, что профессор передал нам личное послание полковника Мукиели, которому давно оказывал услуги, и красные ему этого не простили. Мы скорбим об утрате.

— Зачем?

— Для вящей убедительности. Труп — очень серьезный довод.

— Ох, не нравится мне все это…

— С каких пор тебя заботит смерть африканца?

— Дело не в африканце, — пояснил я. — До сих пор это была только игра, мираж, теперь — еще и кровь. Получается, будто человека убивает фантом, как в том фильме, помнишь? Там убийца стрелял с киноэкрана и уложил кого-то в зале. С таким же успехом однажды и на нас могут начать охоту несуществующие агенты, живущие по чьей-то прихоти.

— С нами такого никогда не случится.

— И все-таки мы выпускаем джинна из бутылки. Я не могу внятно объяснить, чего боюсь, но что-то изменилось. От нас уже ничего не зависит, мы не в состоянии управлять ситуацией.

— Здравствуйте! — сказал Райли. — А кто же еще управляет ею? Всевозможные варианты будущих гванеронских событий мы с тобой разработали. Кстати, что там новенького?

— Восставшие заняли какой-то город, важный в стратегическом отношении. Название уточню потом. Я тебя сегодня больше не нужен? Знаешь, я поеду к Джейн, устал что-то. В случае чего там и ищи.

Джейн

Ключ от ее квартиры у меня был. Каюсь, два раза я пользовался им, чтобы застать соперника — мнимого, как потом выяснилось. Это было еще в те времена, когда я ревновал в классическом стиле пещерного человека. Не следует понимать это так, что я рычал и скакал по заборам, размахивая бейсбольной битой, или, загнав перепуганную Джейн на шкаф, стоял внизу, потрясая стулом, и громогласно требовал назвать имя и адрес соперника. Просто однажды я подумал, что глупо, пользуясь на рабочем месте всеми мыслимыми достижениями науки и техники, не применить их и в личной жизни.

На операцию я бросил тогда отборных специалистов, не ведавших, что творят. Операция под кодовым названием «Тадж-Махал» (название выдумал плохо соображавший с похмелья Кастер) длилась месяц и протекала в классическом стиле — миниатюрные магнитофоны повисали на телефонных проводах и шторах, хитроумные телекамеры проникали сквозь задернутые занавески, сменяющие друг друга субъекты без особых примет неотступно следовали за мисс Джейн Митчел.

Не будем уточнять, в какую сумму это вылилось, не будем рыдать над получившим небольшое кровопускание секретным фондом — случалось, что в трубу вылетали и вдесятеро большие суммы, не принеся никаких результатов. Главное — выяснилось, что, кроме некоего Патрика Грэма, у вышеупомянутой Д. М. других близких мужчин не имеется. По-моему, установление этой истины оправдывало все затраты.

Осуществлявший общее руководство Моран без труда догадался вскоре, в чем дело, но, разумеется, держал язык за зубами — не я первый использовал наши возможности в личных целях, мои ребята тоже были не без греха…

Я плюхнулся на тахту и включил телевизор. Загрохотало, загремело, на экране сквозь клубы дыма и пыли бежали, падали, вставали и неслись дальше вооруженные люди, трещали пулеметные очереди, вздымались разрывы. Диктор молчал, но вся эта суета показалась знакомой…