Страна Оз за железным занавесом

Помимо пересмотра дореволюционной литературы и усилий по созданию нового релевантного чтения для детей государство искало пути реструктурирования и укрепления образовательной системы. Анна Покровская, педагог и известный ученый, посещавшая Германию для изучения тенденций в детском образовании и чтении, при поддержке Наркомпроса основала в 1920 году в Москве Институт детского чтения, где работала библиотека и выпускался ежегодник о детской литературе. Московский институт служил ценным ресурсным центром для изучения читательских привычек и издания детских книг.

Институт также проводил работу по повышению детской грамотности и организовывал курсы для учителей. Как в столице, так и в провинции библиотекари и учителя играли важную роль в определении направлений современных образовательных тенденций, составляя списки книг, рекомендуемых для чтения в школе и дома. Марина Балина утверждает, что формирование новой советской школьной системы в 1920‐е годы фактически послужило толчком для первых серьезных попыток создания новой советской детской литературы (2013, II; 2008, 4). В поисках образцов для образовательной теории Наркомпрос изучал современные прогрессивные практики Европы и Америки, которые поощряли индивидуализм и креативность, развитие социальных связей, изучение окружающей среды, а также искусств и ремесел (Fitzpatrick 1970, XV). Согласно рекомендациям Наркомпроса, направленным на поддержку всеобщего начального и среднего образования, грамотность и чтение при новом режиме должны были стать доступны всем. В 1921 году школьная программа была обновлена и пересмотрена в соответствии с этими задачами, после чего началась дискуссия о создании так называемой новой литературы для детей, которая призвана была показать общество будущего, которое предстояло построить.

Детские издатели играли в этот период важную роль. Благодаря ленинской новой экономической политике (1921–1928), которая, допустив ограниченное частное предпринимательство, позволила поднять разрушенную гражданской войной экономику, 1920‐е годы были отмечены значительным ростом частных издательств – таких как смелая и новаторская «Радуга», которая специализировалась на детской литературе и выпускала книги талантливых авторов и иллюстраторов, в том числе аполитичные детские стихи Маршака и Чуковского. На протяжении десяти лет «Радуга» была самым большим частным издательством, выпускавшим сотни книг ежегодно и оказывавшим значительное влияние на детское чтение (Хеллман 2016, 280).

В 1921 году Горький, Чуковский и некоторые другие писатели составили для издательства Зиновия Гржебина обширный и подробный список рекомендуемой к изданию детской литературы (Горький 1989, 76–80). Он был разделен по возрастным группам. Детям пяти–девяти лет предлагались русские народные сказки, волшебные сказки Пушкина, Жуковского, Андерсена и братьев Гримм, а также адаптации мировой литературной классики, включая «Илиаду», «Энеиду» «Тристана и Изольду», «Дон Кихота», «Путешествия Гулливера», «Мюнхгаузена». В список для читателей от девяти до пятнадцати лет входили «Хижина дяди Тома», «Приключения Тома Сойера», «Приключения Гекльберри Финна», «Маленькие женщины», «Маленький лорд Фаунтлерой», «Песнь о Гайавате» и длинный перечень произведений Диккенса. Также были рекомендованы приключенческие повести, рассказы о путешествиях, научная фантастика и произведения таких авторов, как Фенимор Купер, Майн Рид, Жюль Верн, Эдгар Аллан По и Редьярд Киплинг. Интересно, что в этом списке упомянуто не так много русских авторов, скорее он напоминает перечисление изданий XIX века и того, что читало в детстве поколение родителей. Марина Алексеева также указывает, что деятельность издателей по-прежнему в большой степени ориентировалась на запросы самих детей (1982, 128), что свидетельствует о том, что идеи «свободного воспитания» в это время еще не утратили влияния. К сожалению, эта тенденция вскоре оборвется.

В 1924 году XIII съезд партии потребовал, чтобы детская литература развивалась на принципах социализма, и таким образом утвердил институциализацию детской литературы в рамках предписанной догмы. Оцениваемая по ее идеологическому и воспитательному потенциалу, детская литература, так же как и литература для взрослых, в новом Советском государстве должна была воспитывать и внушать детям советские идеалы и ценности. Отныне в детской литературе главное значение придается идеологическому потенциалу, а не педагогическому содержанию и запросам читателей.