Страна Оз за железным занавесом

После утверждения социалистического реализма в качестве официального художественного метода, предписанного всем видам искусства, и двух Всесоюзных совещаний по детской литературе, состоявшихся в 1936 году, идеологическим темам в детской литературе стали придавать еще больше значения. Например, в школьной повести – жанре, который популяризировал Аркадий Гайдар, – акцент часто делался на противопоставлении личности и коллектива: в 1930‐е годы эта тема стала важной и трактовалась как столкновение капитализма и социализма (Лупанова 1969, 215, 270). Другой значительной переменой оказалось внезапное возвращение волшебных сказок, которые, благодаря усилиям Максима Горького, теперь рассматривались как жанр, иллюстрирующий важные ролевые модели и привносящий дух оптимизма. В середине 1930‐х историческая беллетристика, адаптации классики мировой литературы для детей и зарубежные сказки получали одобрение, если в них можно было усмотреть выражение социалистической тематики и воспитание строгих моральных принципов. Это позволяет объяснить, как экземпляр книги о стране Оз Баума оказался в Москве и нашел читателей и почему Волков решил переработать ее и подготовить к изданию, усилив тему коллективизма и дружеской поддержки. Так Волков смог подчеркнуть педагогические достоинства своей книги, преобладавшие над идеей Баума о чтении для развлечения, и таким образом сделать новую версию приемлемой для советских цензоров. Более того, переписав западную сказку, Волков последовал издавна существовавшей в России традиции, которая восходила к начальному периоду русской детской литературы. Помимо этого, примером ему также послужили несколько недавно опубликованных в СССР книг для детей.

Адаптация иностранных произведений, особенно волшебных сказок, стала в этот период популярна, поскольку позволяла авторам найти что-то новое и избежать шаблонных сюжетов и персонажей социалистического реализма. Например, Корней Чуковский в 1936 году сочинил очень популярного «Доктора Айболита» – прозаическую адаптацию книги британского автора Хью Лофтинга «История доктора Дулиттла» (1920). Чуковский переименовал Дулиттла в доктора Айболита и впервые использовал этого персонажа в стихотворной сказке «Бармалей» в 1925 году, а затем в 1929‐м в «Айболите» (иногда публиковавшемся также под названием «Лимпопо»), но эти два поэтических произведения имеют мало сходства с книгой Лофтинга. В прозаической версии 1936 года Чуковский уже более явно опирается на историю Лофтинга, однако откровенно признается, что внес десятки изменений, переработав оригинал так, чтобы тот стал более динамичным и увлекательным, а не в угоду политической идеологии (Чуковский 1981, 586). Поскольку переработанная сказка соответствовала призыву создавать для детей тематически правильные произведения, она, вероятно, смогла пройти цензуру благодаря влиянию и поддержке Горького, которому незадолго до этого удалось вернуть Чуковского в список одобренных авторов в Детском государственном издательстве. Но пересказывая историю по-своему, Чуковский отдавал должное работе Лофтинга и указал на титульном листе: «По книге Хью Лофтинга». Как и Чуковский, Волков тоже использовал в работе метод «по книге…» и добавил в свою версию сказки Баума больше действия и головокружительных приключений. Другим образцом Волкову могла послужить еще одна адаптация, появившаяся в Советском Союзе в том же году.

Алексей Толстой, пользовавшийся официальным признанием знаменитый советский писатель, известный своими историческими и научно-фантастическими романами, также опубликовал в 1936 году адаптацию западной волшебной сказки «Золотой ключик, или Приключения Буратино», которая являлась вольным пересказом книги Карло Коллоди «Приключения Пиноккио» (1883). Эта сказочная повесть печаталась частями в газете «Пионерская правда». В предисловии Толстой утверждал, что написал сказку для собственных детей, опираясь на смутные воспоминания об истории, которую слышал в детстве. Однако Мирон Петровский предполагает, что Толстой первый раз прочитал сказку в 1906 году в возрасте двадцати трех лет, когда она появилась в русском переводе в журнале «Задушевное слово». В 1924 году русский перевод «Пиноккио» Коллоди, выполненный с итальянского Ниной Петровской и адаптированный Толстым, был выпущен в Берлине русским эмигрантским издательством «Накануне» (Петровский 2006, 225–226). Поскольку в 1920‐е во время грозной кампании против сказки публиковать волшебные сказки было невозможно, даже если это были переложения зарубежных произведений, Толстой вернулся к публикации своего «Буратино» только через десять лет.